Свитер

Я не видел до этого ни одной смерти и, надеюсь, следующую увижу еще не скоро. Конечно, я прекрасно понимаю, что смерть — естественное завершение жизни, что одно неизбежно связано с другим, что все мы умрем, и все такое, но в тот момент у меня душа замерла, уж ты мне поверь. Я не плакал. И мама, которая обычно пускает слезу по любому поводу, тоже не плакала. Все произошло так необычно — мы были с ней вдвоем в комнате — и совершенно неожиданно, за час до этого дыхание у тебя вдруг изменилось, а потом наступило мгновение, когда ты словно сознательно решила, что это будет твой последний вздох. Ты взглянула на стену, словно прикидывала расстояние до нее от кровати, чтобы перебраться туда, потом широко раскрыла глаза, втянула в себя воздух и… все. Все было кончено. Мы с мамой молча смотрели на тебя, ожидая какого-нибудь знака, который свидетельствовал бы, что ты еще жива. Напрасно. Глаза у тебя были открыты и казались стеклянными или как у восковых фигур. Я подошел и закрыл их.

Я плакал вечером, это верно, в объятиях Дани. Я знал, что дома не могу себе это позволить, потому что там я опора семьи, ведь от отца толку мало, мой отец — раздолбай, не способный взять на себя ответственность в сложной ситуации. Кроме того, бабушка, вы никогда не испытывали друг к другу особой симпатии, это было видно по твоему взгляду. В детстве меня задевала такая твоя манера смотреть, тем более что ты не говорила, что при этом думаешь. А я, как все дети, обожал отца. Довольно долго. Пока не обнаружил, кто он такой на самом деле. У меня внезапно раскрылись глаза — в тот день, когда я случайно обнаружил в компьютере адрес веб-страницы, который он забыл стереть из памяти машины, — страницы со всеми его данными.

Я почувствовал, что мне надо на несколько дней уехать из дому, чтобы прийти в себя и все осмыслить. Я сказал, что еду в гости к своему приятелю, но на самом деле все это время провел один. Мне требовалось все обдумать, потому что я не знал ни что теперь делать, ни что говорить, ни как действовать.

Эта интернет-страница, дорогая бабушка, оказалась забита детской порнографией. Фотографии девочек двенадцати-четырнадцати лет, младше Сандры, обнаженных, позволяющих мужчинам в возрасте моего отца проделывать над собой немыслимые вещи.

Обнаружить, что твой отец — педофил, не слишком приятно. Эти два дня стали для меня кошмаром. Тогда я точно нарыдался досыта. В то время я еще не познакомился с Дани, меня некому было утешить, как он это умеет, да и в своих пристрастиях я еще толком не разобрался. Мне было очень плохо, и, хотя я никогда не отличался бунтарским духом, в голове у меня роились планы разоблачения отца, после чего я собирался либо уйти из дому, либо, наоборот, устроить грандиозный скандал и потребовать, чтобы убирался он.

И знаешь что? Я не сделал ни того, ни другого, ни третьего. А решил вернуться домой и попробовать вытащить Сандру из этой бездонной ямы, именуемой моей семьей. Я решил помогать ей, чем могу, без лишнего шума, втихомолку, чтобы не перепугать девочку.

Это случилось год назад. Но ничего у меня не вышло. Мне страшно, бабушка. Дани очень любит меня, и он замечательный, однако я сознаю, что все может перемениться со дня на день, и просто не представляю, что буду делать без него, он — моя опора, как сам я — опора для моей семьи. Теперь, когда тебя больше нет, я остался один. Мама бродит как неприкаянная и ничего уже от жизни не ждет. От отца, понятно, тоже никакого толка. А бедную Сандру затянуло в порочный круг, из которого она не в состоянии выбраться. Знаешь почему? Потому что все вокруг уверены, будто с ней полный порядок. Все, кроме меня, я-то ее знаю, сестричка всего лишь притворяется.

Я сказал Дани, что надо немного подождать, что мы съедемся, когда Сандру положат в больницу. Но потом, когда ее выписали, оказалось, что, кроме меня, о ней некому позаботиться. Я снова отложил переезд. Дани отнесся к моему решению с пониманием.

Теперь я не знаю, что делать. Я не хочу потерять Дани только потому, что чувствую свою ответственность за подростка, у которого, можно сказать, нет родителей. Я люблю Сандру так, как никого на свете, она такая хрупкая… Сегодня сестра надела твой свитер, чтобы закрыть руки и не демонстрировать обвисшую кожу. Ей все равно, что она будет вся мокрая, главное — скрыть от чужих глаз правду о своем истощении, физическом и моральном.

Я должен принять решение, бабуля. Надеюсь, ты мне поможешь — оттуда, где ты сейчас. Я вижу, что жизнь вывела меня на развилку дорог, ведущих в разные стороны. И, хочешь ты того или нет, надо выбрать одну из них. Уверен — ты знаешь, о чем я говорю.