Свистопляска

— ..посоветовал мне обратиться к одному из ихней братии. Вы были правы, проше пани, нашим ментам тоже не всем по душе теперешний беспредел. А поскольку я располагал информацией, мы с моим новым помощником поделили алфавит, я взял себе всех на буквы начиная с «А» и кончая «М», а он остальных. Не скажу, что было легко, одна баба даже собаку на меня натравила, но так уж получилось, что эту собаку я знал лично и она меня признала, а баба нет. И везде я снимал отпечатки пальцев — то под видом огородника, то сантехника, как получится. Шмагер оказался четырнадцатым сряду. Я их нумеровал, проше пани, чтобы не перепутать, а отпечатки по мере получения тут же сравнивал с полученными от вас, чтобы времени даром не терять, и как я на Шмагера вышел, прекратил поиски. Он из Варшавы уехал, пришлось ждать, наконец его жена проговорилась — к морю муженек укатил, я тут же сообразил — к какому, и прилетел. И опоздал, псякрев!

— Когда же ты успел столько дел провернуть? Небось не спал?

— Когда уж тут спать...

— И ещё время на дорогу потратил...

— Да, часа полтора в общей сложности.

— Всего?

— У меня же вертолет, а в Новом Дворе, под Гданьском, я на всякий случай вторую машину держу. Сюда я не рискнул на вертолете лететь, не хотелось привлекать внимание. Устроил развлечение для пацанов в Новом Дворе.

Я взглянула на Болека. Тот восхищенно слушал отчет Яцека. Как видно, сердцу парня были близки такие проявления разбушевавшейся энергии.

— А ты что видел?

— Г...! — не задумываясь ответил парень — Если бы я хоть что-то видел!

— Но ты же находился наверху, рядом с механизмом лебедки.

— Правильно, и слышал — там кто-то крутился, но ведь мне это было до лампочки. То есть трех рыбаков, что поднялись с берега, я видел, сели они в свой джип и уехали. Перед этим ящик с механизмом на ключ заперли.

— Ты это точно видел? — живо заинтересовался сержант.

— Так я ж стоял, почитай, рядом с ним.

— Значит, поступили по инструкции. А как выглядел третий?

— Откуда мне знать, который из них третий.

— Тот, который не вернулся. Уехали трое, а вернулось двое, так нас интересует тот, которого не было.

— А меня самого уже в тот момент не было. Я дал деру через дюны, как пани Иоанна велела, и ихний джип видел издали.

— Куда же ты направился?

— Через лесок вышел к морю и по берегу до самой Крыницы шел, как пани Иоанна велела, босиком и в одних плавках.

Сержант огорчился.

— Выходит, и манипуляций с лебедкой не видел?

— Издалека. Не до них мне было, я не спускал глаз с часов. Видел, правда, на пляже какого-то типа, но сзади, ни в жизнь не опознаю. Зато успел разглядеть того, который шел по пляжу от Песков...

— ..и тоже с часами в руках дожидался катастрофы, — вставила я.

— А потом исчез, — закончил сержант.

— Так вот, тут я уверен — это один из моих патронов, — продолжал Болек. — Тот, который бритый. Пан сержант выявил его личность.

— Анджей Дембик, — подтвердил сержант. А Болек закончил неожиданным заявлением:

— Но официально я ничего не видел и не знаю. Мне уже успели передать — я слепой, глухой и немой и чтобы не смел рта раскрыть!

— Что ж, все логично, — мрачно подвела я итоги. — Одна шайка. Шмагера пришили, а то, не дай Бог, в минуту слабости выдаст работодателя. Так что ты, Яцек, можешь считать — за тебя расправились с убийцей отца.

— Еще что! Он только орудие, а где рука, что его направляла?

Как ответ на этот риторический вопрос в дверях возник Зигмусь. Может, он и стучал, да мы за разговором не услышали. В глазах у меня потемнело, и я издала слабый стон.

— Привет-привет! — с обычной радостной энергией приветствовал нас кузен. — Кого я вижу! Пан Яцек!

Оба парня вздрогнули и уставились на него. Яцек от неожиданности, а Болек с опаской. Разумеется, восклицание Зигмуся относилось к Болеку.

— Рад-рад вас видеть! — разливался соловьем Зигмусь. — Вы разрешите, господа? Присяду-присяду, такое приятное общество. А мы так и не успели все обсудить, вот теперь-теперь...

Мне наконец удалось под столом пнуть Яцека. Вообще-то я хотела привлечь внимание сержанта, но промахнулась. Яцек опять вздрогнул и вопросительно взглянул на меня. В ответ я ему послала полный немого отчаяния взгляд. Если сейчас вдруг выяснится, что Болек — не Яцек, претензии обманутого в своих надеждах кузена примут размеры стихийного бедствия, на меня обрушится смерч упреков и циклон поучений, которых хватит, чтобы отравить мне всю оставшуюся жизнь. От такой перспективы кровь заледенела в жилах.

Сержант, как загипнотизированный, не отрывал взгляда от щебечущего Зигмуся и даже не мигал. Положение спас Болек. Парень встряхнулся, сделал над собой сверхъестественное усилие и почти спокойным, но твердым голосом произнес:

— В другой раз. В настоящий момент я, как бы это поточнее выразиться.., недееспособен.

Молодец парень! Я бы сама лучше не придумала!

— Как это, как это? — встревожился Зигмусь. — Что с вами?

— Видите же, даю показания!