Свирепый Пеллюсидар

— Почему ты убежала от меня? — резко прервал ее Годон. — Ведь я мог погибнуть.

— А я и не убежала, пока не увидела, что та-го мертв, ответила О-аа.

— Ну а после этого ты почему исчезла? — повторил Годон уже мягче — его ярость улетучивалась по мере того, как он разговаривал с девушкой, глядя в ее глаза.

— Я убежала, потому что испугалась тебя. Я не хочу быть ни твоей женой, ни чьей бы то ни было — я еще не готова.

— Но ведь я сражался за тебя, — сказал Годон, — я убил та-го, спасая тебя.

— Но ведь та-го не человек, — спокойно сказала О-аа, как будто это все объясняло.

— Хорошо, но я сражался и с Благом. Ты и в тот раз убежала.

— Тогда я убежала не от тебя, а от Блага — я думала, он убьет тебя, и отец отдаст меня ему. А потом, ты ведь его не убил — я видела и его, и отца уже после этого.

— Ты хочешь, чтобы я обязательно убил человека, прежде чем ты согласишься стать моей женой?

— Ну конечно! Я думаю, что тебе придется убить Блага. Правда, я не очень понимаю, почему он тебя не прикончил в тот раз. На твоем месте я бы держалась от него подальше. Благ — великий воин, он тебя на кусочки разорвет. Хотела бы я на это посмотреть.

Годон взглянул на О-аа и сказал:

— Мне начинает казаться, что ты не стоишь того, чтобы брать тебя в жены. Глаза О-аа вспыхнули.

— Твое счастье, что тебя не слышит мой брат, — сказала она ледяным тоном.

— Ради всего святого, — простонал Годон, — не начинай мне заново рассказывать про свою семью. Я устал уже от этих разговоров.

Они так увлеклись своими препирательствами, что не заметили, как их окружили шесть странных созданий.

VII

Четверо туземцев притянули воздушный шар к земле и удерживали его, пока остальные разгружали корзину от балласта. Все зрители собрались вокруг Перри и возносили ему хвалу. Сам он был так горд и счастлив, что подпрыгивал на месте, будто исполнял своеобразный ритуальный танец.

— А теперь я, — напомнила ему Диан.

— Может быть, тебе лучше подождать, пока вернется Дэвид, — сказал Перри, на всякий случай.

— Не может быть никакого случая, — настаивала Диан, — ты же сам видел — с камнями все вышло отлично, а я вешу меньше.

— Я не сомневаюсь, что шар поднимет тебя, — сказал Перри, — я просто думаю, что тебе не следует подниматься до возвращения Дэвида, мало ли что может случиться.

— Ничего не случится, и я поднимусь, — упорствовала Диан.

— А если я запрещу?

— Я все равно поднимусь. В конце концов, я Императрица Пеллюсидара или нет? — улыбнулась Диан.

Перри вздохнул. Он знал, что Диан все равно настоит на своем, даже если бы она не была Императрицей.

— Ладно, — сказал он, — я разрешу тебе подняться, но только невысоко.

— Ты дашь мне подняться на всю длину веревки, — спокойно ответила она, — я хочу видеть, как Дэвид возвращается домой.

— Что ж, — вздохнул обреченно Перри, — забирайся в корзину.

Туземцы плотным кольцом окружили Диан. Они завидовали ей — ведь она будет первым человеком, который поднимется в небо. Со всех сторон слышались шутки и веселые напутствия. Все наперебой советовали Диан, что ей следует посмотреть. Это было похоже на сцену, разыгравшуюся во внешнем мире в день первого полета братьев Монгольфье. Было лишь одно отличие: никто не спросил Диан, не боится ли она.

Перри подал знак четырем мужчинам, стоящим у ворота. Те налегли на рукоятку, и шар начал медленно подниматься. Диан восторженно захлопала в ладоши.

— Быстрее! — крикнула она.

— Медленнее, — приказал Перри, — не надо торопиться.

Шар поднимался все выше и выше. Он попал в воздушную струю и заплясал на конце веревки.

— Видишь ли ты Дэвида? — крикнул кто-то снизу.

— Нет, еще нет, — раздалось сверху, — но я вижу Люрель-Аз. Поднимите меня.

Веревка размоталась уже почти до самого конца, и Перри подпрыгивал на месте: ему не терпелось встретить Диан вновь на твердой земле.

Неизвестные создания подкрадывались все ближе к Годону и О-аа. Это были обнаженные темнокожие люди с длинными гибкими хвостами. Их глубоко посаженные маленькие глазки светились красноватым огнем, а лбы были так малы, что казалось, будто их нет вовсе. Волосы у них на головах росли торчком. Другой отличительной их особенностью были верхние клыки, такие длинные, что доходили до подбородка.

— Я бы хотела, — сказала О-аа, — чтобы ты ушел и никогда больше не появлялся. Ты мне не нравишься. Если мой брат…

В этот самый момент неведомые люди набросились на них, рыча, как звери. Они навалились на Годона и О-аа и схватили их, не дав им опомниться. Переговариваясь на незнакомом языке, они потащили своих пленников в лес.

Гордон обратился было к ним, но они явно не понимали его языка, а их бормотание было совершенно непонятно для него.

— Теперь мы умрем, — сказала О-аа.

— Почему ты так решила? — спросил Годон в перерыве между толчками и оплеухами, которыми его щедро награждали незнакомцы. — Если бы они хотели нас убить, то могли это сделать и раньше.

— Ты что, знаешь, кто это такие? — спросила О-аа.

— Нет, — ответил Годон, — я о них даже не слышал раньше.

— Это саблезубые люди, — сказала О-аа. — Они — людоеды, — добавила она через некоторое время.