Свирепый чёрт Лялечка

— Меня не касаются мирские дела, — смиренно прошептал епископ, решивший со всем соглашаться. Он впервые в жизни получил оплеуху. Было очень больно и страшно. Промелькнула мысль, что это всего лишь оплеуха, а каково тем еретикам, которых он самолично отправлял на пытки? А вдруг сошедший с ума король (иначе никак нельзя было объяснить поведение монарха) велит его, Ридопа, пытать? От этого предположения по телу пробежала волна дурноты, и только ужас перед перспективой стать ужином для шакалов заставил епископа не лишиться чувств.

— Вот, и хорошо. Значит, обойдемся без проволочек. — Сделал вывод Лобадес. — Нам осталось закрепить произошедшее завоевание юридически. Сейчас ты подпишешь вот этот документ, — начальник тайной службы Злыгандии протянул Иещеубу заранее приготовленный свиток, — в котором сказано, что ты добровольно навсегда отказываешься от герцогства в пользу короля Злыгада. И он волен распоряжаться новообретенными владениями и подданными по своему усмотрению, как то: присоединять их к своему королевству, либо передавать их третьим лицам. Подписывай, если конечно не желаешь лишиться чего-то одного более ценного, чем герцогство. Или жизни, или свободы.

Иещеуб сообразил, что мгновенная смерть от рук жестокого короля откладывается на неопределенный срок, так же как и арест, и препровождение в Паханат для пыток с последующим сжиганием того, что после них останется. Никто не знает о сатанинской секте. Всего-навсего сбрендил Злыгад. И теперь главная задача — остаться живым и переждать. Герцог подписал документ с легким сердцем. Грош цена этой бумажонке. Пока ее не завизирует Пахан.

— Так, еще вопрос. Официальные наследники имеются? — Продолжал Лобадес.

— Что?

— Спрашиваю, дети мужского пола у тебя с супругой есть?

— Нет. Бог меня миловал, ниспослав кару в виде отсутствия отпрысков сопляческого возраста. — Успокоенный собственными мыслями, Иещеуб почти полностью пришел в себя и, вместо однозначных, начал давать развернутые ответы.

— А на стороне?

— Ни в коей мере. Мы с женой строго блюдем морально-этические принципы (Ридоп, не выдержав, фыркнул) и несем тяжкий квадрат супружеской верности.

— Значит, нету. Очень хорошо. Теперь ты, — Лобадес обратился к епископу, — завизируй документ, как полагается. Мол, нахожусь в здравом смысле, свидетельствую факт передачи герцогства и без всяческих принуждений благословляю.

— Я не полномочен подписывать такие бумаги. — Голос Ридопа дрожал. Если Пахан только узнает о существовании такого документа с одобрением епископа, ему конец. Долгий и мучительный.

— Не ломайся. Во всем герцогстве нет священнослужителя с более высоким саном, чем у тебя. Так что, хочешь, не хочешь, а подписывать тебе.

— Если Пахан прознает, что я благословил без его ведома сие завоевание, да еще, как ты говоришь, напишу, что без всякого принуждения, мне конец. — Признался Ридоп.

— Вроде бы мой король не слишком сильно к твоей башке приложился. Так, затрещина, ниже среднего, а гляди ж, помутнение рассудка произошло. Или у тебя всегда там все так запущено? — Лобадес спокойно принялся объяснять положение вещей непонятливому епископу. — Подумай, где Пахан, а где в данный момент ты. Хочу сразу тебе рассказать, документ этот ты все равно подпишешь, и что заверяешь, и что добровольно благословляешь, только чуть попозже. К тому времени у тебя не останется ничего лишнего, что не требуется для подписания. Например, рука будет только одна, глазик тоже. Ножки с ушками никакого отношения к составлению документа не имеют, значит их у тебя не будет. Нюхать пергамент так же нет ни какой надобности, так что об участи носа, надеюсь, догадываешься. А потом, гм… Шакалов я тебе не обещаю. Где их искать? А вот, горные стервятники, это запросто. Говорят, их тут много развелось, благодаря вашему совместному и ревностному служению Пахану. Продолжать, или ты передумал?

Епископ передумал. Он выхватил пергамент из рук Лобадеса, написал все, что от него требовалось, добавил от себя, что всю жизнь мечтал о таком завоевании и сожалеет лишь о том, что оно не произошло гораздо раньше. Потом заверил свою подпись сразу тремя оттисками своего мандата, вернул королевскому чиновнику документ и уставился на него взглядом преданной собаки, ожидающей от хозяина дальнейших приказаний.

— А теперь вы оба, с глаз долой. И, не дай бог, кому-нибудь из вас вновь встретиться на моем пути. — Лобадесу вдруг почему-то вспомнились слова той странной девчонки, хмыкнув, он добавил. — Кто не схоронился, я не виноват.

Начальнику тайной службы короля Злыгада дважды повторять не пришлось. В считанные секунды герцог и епископ испарились из зала.

— А ты, дружок, оказывается, кровожаден. — Наконец подал голос король, который во время подписания документа не проронил ни слова, а только не спускал удивленного взгляда со своего подчиненного, лишь изредка прихлебывая вино. — Не думал, что так быстро управимся. Теперь можем трогаться дальше?