Свинцовый шторм

Громада танкера, словно напившийся свежей крови сказочно-исполинский комар, все тяжелела и тяжелела, медленно погружаясь все глубже. Через несколько часов судно осело под тяжестью принятых в цистерны двухсот тысяч тонн сырой нефти почти по самую ватерлинию, красной чертой протянувшуюся вдоль черных, округлых бортов. Полтора миллиона баррелей дорогой горючей жидкости – великолепнейшего сырья, из которого на нефтеперерабатывающих заводах Италии будут получены чистейший авиационный керосин, высокооктановый бензин, мазут и много-много чего другого. Все эти вещи не только таят в себе огромную энергию, которая выделяется при обычном прямом использовании топлива в топках и в двигателях, – они и сами по себе желанная пища для случайной искорки, несущей в себе огонь. Простая случайность, чья-то небрежность или преступный замысел – и из неприметной искорки рождается Большой Огонь. Неукротимый, страшный и смертоносный. Впрочем, огонь таит в себе и сырая нефть, которая отличается от бензина, пожалуй, лишь одним – ее чуточку труднее поджечь…

11.

Даже в самых образцовых армиях мира служат все-таки не пластиковые биороботы, а люди живые, и им свойственны как достоинства, так и недостатки обычных людей. Не секрет, что время от времени человек хочет спать, и ничего уж с этим не поделаешь. Кто служил, тот хорошо знает, что солдат хочет спать всегда и умудряется вздремнуть везде, даже в самом не подходящем для нормального сна месте. Например, в наряде или в карауле… И как это ни парадоксально, но лучший часовой – это молоденький солдат, заступивший в караул впервые. Как стойкий оловянный солдатик, он и в самые глухие и сонные ночные часы не спит, а, изнывая от тревоги, несет службу, чутко прислушиваясь к каждому случайному шороху. А вот самым никудышным в важном деле охраны объектов, как правило, оказывается солдат старослужащий, изучивший все тонкости и особенности службы. «Дедушка» плевать хотел на всех врагов и лазутчиков, зато прекрасно знает все тихие закоулочки на территории поста, где можно спокойно подремать до прибытия смены…

Темнокожий автоматчик зябко поежился от ночной свежести, веявшей с залива, с тоской посмотрел на темное небо с рассыпанными по темному своду звездами и, подойдя к оконечности пирса, прислонился спиной к штабелю ящиков. Сразу стало чуточку теплее. Недолго думая, боец воровато оглянулся в сторону едва колыхавшегося у причала катера, где под тусклым фонарем темным столбиком маячил второй охранник, и присел на свободный ящичек. Поудобнее прислонился к штабелю спиной, автомат, не выпуская из рук, поставил между коленей и, улыбаясь своим мыслям, прикрыл глаза. Ничего, прикидывал нарушитель устава караульной службы, второй зато не спит, службу несет…

Проснулся боец от укуса – видимо, какая-то тварь кровушки теплой попить захотела. Парень хотел было взмахнуть рукой и прихлопнуть наглое насекомое, но с удивлением почувствовал, что рука его не слушается. Правда, удивление длилось всего пару секунд, поскольку уже на третьей-четвертой часовой снова крепко уснул.

Рядом с бетонной стеной пирса на тускло поблескивающей поверхности воды совершенно бесшумно вынырнула обтянутая черным гидрокостюмом голова в маске. Пловец осмотрелся и одним махом выбрался на пирс. Подошел к уснувшему охраннику и выдернул из темной шеи миниатюрный шприц, подобный тем, которыми ветеринары при необходимости усыпляют опасных животных вроде тигров или медведей.

Скрываясь за штабелями ящиков и мешков, пловец, освободившийся от снаряжения, без единого звука проскользнул к катеру, рядом с которым должен был прогуливаться второй часовой. В правой руке бойца тускло поблескивала удлиненная трубка, напоминавшая ствол пистолета с глушителем. Правда, стрелял этот пистолет не пулями, а специальными шприцами. Сразу же выяснилось, что и второй боец из команды Мохаммада не очень-то убивался по поводу «охраны и обороны важного объекта» – он просто улегся на штабель мешков и безмятежно покуривал, пуская светлые кольца дыма в темноту и чуть слышно мурлыча какую-то мелодию. Когда новый шприц вонзился и в его шею, песня быстро перешла в спокойное сопение глубоко спящего человека.

– Я уже заждался! От скуки начал подумывать, а не свернуть ли мне этим клоунам шеи? – выныривая откуда-то из темноты, шепотом сказал пловцу Джексон и тут же поинтересовался: – Сколько у нас есть времени?

– Два часа точно, если нас со снотворным не надули, – так же тихо ответил Вашуков и, заботливо притушив выпавший из руки часового окурок, деловито приказал: – Вперед, за работу! У нас еще дел куча. Давай, дуй на катер, а я за мешком с гостинцами смотаюсь – я их на краю пирса оставил…

Джексон тенью запрыгнул в катер и, подойдя к рулевому управлению, начал внимательно осматривать приборную доску, каждый борт в отдельности. Все «морские штучки» были на месте – всё строго, рационально и красиво. Джексон сделал несколько шагов в сторону кормы и почти сразу же на левом борту увидел то, что искал.