Свинцовый ливень Восточного фронта

Вскоре по прибытии в Морунген батальон полевого резерва начал пополняться резервистами. Сразу после этого батальон погрузился на поезд, чтобы присоединиться к остальным частям 21-й пехотной дивизии, которые уже находились в районах сбора около польской границы, в окрестностях Грауденца (ныне польский Грудзёндз. — Прим. пер.). Как старший унтер-офицер, я был, таким образом, отослан назад в наш гарнизон, где более десяти лет назад я проходил рекрутское обучение.

Остероде был городом с населением примерно в 16 000 человек, а в нашем гарнизоне неподалеку было около 1000 солдат. Несмотря на наше скромное довольствие, наше присутствие всегда было важным фактором в экономике этого маленького городка. За исключением случайных инцидентов — и по сегодняшним стандартам, даже эти инциденты были вполне скромными происшествиями — например, редкие драки — все заведения приветствовали солдат в своих стенах.

Заведения, предлагавшие развлечения для военных в их свободное время, были, естественно, важной составной частью экономики каждого гарнизонного города. В то время, когда я был здесь — с 1928 года по 1939 год, — в Остероде было два кинотеатра, три кафе, добрая дюжина удобных и приятных таверн и множество превосходных постоялых дворов и ресторанов. Солдатам было чем заняться и в самом городе, и в окрестностях. Нашими любимыми занятиями были еда и выпивка, танцы, участие в различных спортивных мероприятиях или путешествия по красивой восточнопрусской сельской местности на лодке или по железной дороге. Каждые выходные в трех крупных залах города устраивались танцы, но можно было вступить и в частный клуб — в некоторые по поручительству, в другие — просто заплатив. Культурные мероприятия не были в почете у молодых пехотинцев. И конечно, решающий фактор, влияющий на наши внеслужебные похождения, всегда был один и тот же — деньги!

Пять марок обычно хватало на вечер. Чтобы войти в настрой, пойти на танцы, к примеру, нужны были деньги на необходимые «микстуры» — немного пива и, например, стопки ржаного виски обычно было достаточно, чтобы рассеять любое колебание. Бутылка пива в таверне стоила двадцать пять пфеннигов; коньяк стоил двадцать, а стопка виски — десять пфеннигов. Укрепившись, мы направлялись на передовую бала.

Добравшись до цели — танцзала — нужно было экономить оставшиеся ресурсы, так как плата за вход обычно была около трех марок. Чтобы оставаться в зале, нужно было всегда иметь перед собой выпивку, так что нам приходилось использовать свою солдатскую смекалку. Обычно в соседней с залом комнате был бар с длинной стойкой, и именно там можно было найти беднейших из нас. Седые ветераны Первой мировой войны находили здесь лучших слушателей, и они с радостью пополняли наши кружки, а мы слушали рассказы об их героических поступках в Вердене или на Сомме. Настоящие виртуозы слушания могли растянуть это действие на несколько часов, удивляясь и восторгаясь этим небылицам. Но нужно было не меньшее воображение, чтобы заставить себя покинуть этих благотворных стариков; решением была иллюзия плотских потребностей!

Широко известна красота наших девушек, да и население вообще хорошо относилось к солдатам. Фактически среди большинства девушек военная служба считалась важным атрибутом мужественности человека. Однако ситуация в Остероде была непростой — не легко было девушкам столь небольшого города хранить свою честь, когда вокруг них была тысяча преимущественно неженатых молодых людей. Это было особенно тяжело для милых девушек, которым приходилось выбирать из многих молодых людей, которые при этом были не слишком серьезны в своих намерениях. Выбор правильного партнера потребовал глубокого знания психологии молодых пехотинцев. Однако казалось, что это знание передавалось девушкам каждого старого гарнизонного города с молоком их матерей, так как многим поколениям их предков по женской линии приходилось сталкиваться с такими же трудностями. Также большинство девушек знало, что большинство парней, вернувшись в казармы, вряд ли будет держать свои рты закрытыми и что они объявят о своих успехах своим товарищам по казарме на следующее же утро. Таким образом, большинству молодых пехотинцев не приходилось и мечтать об удовлетворении их цветущих страстей с хорошей девушкой из Остероде.

Это не значило, что у граждан или девушек Остероде было что-то против серьезных долгосрочных отношений с кадровыми солдатами… и все мы были кадровыми солдатами в Рейхсвере! Действительно, как раз противоположное было верно. Так как большинство солдат, отслуживших двенадцать лет, затем хорошо устраивались на гражданской службе, замужество за кем-то из нас приветствовалось семьями нашего гарнизонного городка.