Свинцовый бриз

– После двенадцати… Жарко было, я окно открыла, так бы не услышала. Она так негромко смеялась. Нежно.

– Ночью, после двенадцати?

– Ночью. Я телевизор смотрела, что творится, что творится! Что будет?.. После двенадцати спать легла. Корвалолу напилась и легла. Слышу смех… Чрезвычайное положение, а им и горя нет!.. Ой, а вы не за этим пришли? – спохватилась женщина.

– Стреляли у вас на улице, мы за этим пришли.

– Кто стрелял?

– Вот мы и пытаемся это выяснить.

– Миша стрелял?

– Не слышали ничего?

– Нет!

– Миша с блондиночкой ушел, больше не возвращался?

– Возвращался.

– Вы слышали?

– Должен был возвратиться. Он всегда в таких случаях возвращается. Познакомится с девушкой, с женщиной, послушает с ней музыку, а потом домой ведет. Ну как домой, на базу отдыха, в частный сектор… Он ведь только с курортницами знакомится.

Игнат слегка скривил губы, вспомнив Оксану. Ставридис и с ней слушал музыку, а потом домой проводил.

– Проводит курортницу и домой?

– И домой.

– Вчера вы слышали, как он возвращался?

– Не слышала… Голоса какие-то слышала. А чтобы калитка хлопнула, не слышала. У него калитка громко хлопает, он резиной ее подбил, а все равно слышно…

– Какие голоса?

– Мужской голос. «Стой» крикнул.

– Крикнул?

– Не так чтобы громко. Приглушенно так крикнул, как будто за горло его кто-то держал.

– Кто-то крикнул? Или Миша?

– Да нет, не Миша. Голос Миши я бы узнала.

– Даже если бы его за горло держали?

– Даже если бы за горло держали, – кивнула женщина.

– Может, еще бы кого-то узнали?

– Может, и еще бы кого-то узнала. А этого не узнала!

– Незнакомый голос?

– Незнакомый.

– Но мужской?

– Мужской. Грубый такой.

– И кому «стой» крикнули?

– Не знаю.

– Мише?

– Может, и Мише. Он как раз вернуться должен был.

– А его возле дома караулили?

– Кто караулил?

– Так кто-то же крикнул.

– Ну да, кто-то крикнул. А потом побежал. Камни под ногами зашуршали. Гравийка у нас здесь, – сказала женщина и провела ногой под собой.

От дома к дому действительно вилась дорожка, щедро отсыпанная гравием.

– Хотите сказать, что человек, который крикнул, здесь стоял?

Игнат смотрел на пышный куст сирени, за которым ночью мог стоять убийца. Крона шелковицы над кустом закрывала уличный фонарь – отличное место, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Значит, здесь и стоял.

– А потом отсюда побежал?

– Сначала пошел. Потом да, побежали.

– Побежали?

– Мне кажется, там их двое было. Или даже трое. И все побежали. Сначала пошли, потом побежали.

– А голос Миши вы слышали?

– Не слышала.

– А как стреляли, слышали?

– Да нет, не стреляли. Так, хлопнуло что-то.

– Как хлопнуло?

– Как будто палкой по газовому баллону стукнули.

– Негромко?

– Негромко.

– Но с металлическим отзвуком.

– С отзвуком?.. Да, с отзвуком. Было что-то такое из железа… – кивнула женщина. – Потом еще, и еще…

– Понятно… Пойдем зерна искать! – глянув на Чабанова, сказал Игнат.

– Какие зерна? – не понял тот.

– Истины!

Одну гильзу они нашли в пересохшей канаве за обочиной дороги, другую – под алычой, третью – в кустах флокса. Все три от пистолета Макарова. Маркировка простая, номер завода-изготовителя, год выпуска, и все. Какая применяется пуля, не указано, трассирующая, экспансивная, повышенной пробиваемости, пониженной рикошетирующей способности – не ясно. Но повышенной пробиваемости явно не была, рана у потерпевшего не сквозная, пуля застряла в теле. Ее изымут, изучат, возможно, установят оружие, из которого она выпущена.

– Что скажешь, Чабанов? – спросил Игнат, осмотрев третью гильзу.

– От пистолета Макарова.

– Что еще?

– Ставридис домой возвращался, а преступник ему навстречу вышел. За сиренью стоял.

– Навстречу, – кивнул, соглашаясь, Игнат.

– А Ставридис, не будь дураком, развернулся и бежать. Убийца за ним. Выстрелил три раза, может, больше… – Чабанов окинул взглядом место, где нашли гильзы. – Один раз попал. Но Ставридиса не остановил.

– И не догнал.

– Значит, не догонял… Крови Ставридис много потерял, вряд ли он быстро бежал.

– Мог и быстро. Но не долго.

Улица Черноморская упиралась в улицу Садовую, там дома вдоль реки, но между ними узкие проулки, ведущие к реке. Между какими домами находятся проходы, Ставридис знал, его убийца, возможно, тоже. Но в какой именно проулок свернула жертва, узнать не успел. Или даже не понял, что раненый беглец рванул к реке, в пойме которой легко было затеряться в зарослях деревьев и кустарников.

– Ну, может, и пытался догнать, – пожал плечами Чабанов.

– Все?

– Догонял, не догонял, главное, что не догнал. Ушел Ставридис и спрятался. Убийца его не нашел, а смерть нашла, – расплылся в улыбке Виталий, радуясь красному словцу с черным оттенком.

– Почему Ставридис побежал?

– Увидел, что человек стоит.

– С пистолетом?

– Может быть.

– Я бы не стал сразу пистолет доставать.

– Ну да.

– А Ставридис сразу побежал.

– Значит, узнал человека.

– Вот!

– И побежал.

– С большой для себя форой, – кивнул Игнат.