Свинцовый бриз

— А когда все решают за нас! Что нам делать! Как нам быть!

— Кто решает?

— Мы же не будем убегать от себя? — спросила Оксана, прижимаясь к нему.

Игнат кивнул. От себя не убежишь. Да и зачем, если Лена изменила ему… Возможно, сейчас она открывала дверь, чтобы застукать его в объятиях Оксаны. Но ему все равно! Хватит бегать от себя!..

— Сделай меня самой счастливой! — прошептала она, снимая с него рубашку…

Глава 15

Сломать нос можно случайно или намеренно, с целью убить. Удар снизу по восходящей ломает нос, кости переносицы проникают в глубь черепной коробки, травмируют мозг, а там как повезет. Пастухову не повезло. Удар в нос оказался для него смертельным.

Игнат смотрел на труп, подушкой ладони массируя лоб. Хотелось ущипнуть себя за щеку и проснуться. Но ведь ясно же, что он не спит. Пастухов реально мертв, а его вызвали на место происшествия, где было совершено убийство. Сначала подъехал наряд, затем — он, следственно-оперативная группа прибудет вот-вот.

Пастухова били с ожесточением, лицо сплошное месиво, и уже не разобрать, где следы ударов Игната. А ведь он вчера внес свою лепту в избиение парня. Нос, может, и не сломал, но следы от удара оставались. И зуб ему выбил.

Пастухов лежал на полу в гостиной. Стол сдвинут, скатерть сдернута, стул перевернут, пустая ваза на полу валяется, как не разбилась, непонятно. И покрывало с дивана содрано, на подушке кровь, видно, Пастухов падал на нее с разбитым лицом. Упал, поднялся и снова получил удар. Кто ж его так?

— Кто в милицию звонил? — спросил Игнат.

Не выспался он, хотя остаток ночи пролетел как сон. Оксана уходила уже засветло, измученная, но счастливая. А Лена так и не появилась.

— Соседка позвонила, — сказал Савушкин.

— Как она узнала, что в доме труп?

Игнат глянул на Чабанова. Виталию чуть полегче, он хоть и принял вчера на грудь, все же успел хоть немного поспать. Но вид у него печальный. И приехал он минут на пять позже начальника. И это при том, что машину за ним не присылали. Сел в свою «копейку» и на службу. Так быстрей, но все равно приехал позже.

— Она сказала, дверь была открыта и калитка тоже.

Ответ показался Игнату неубедительным. Он повернулся к выходу, глянув на отпечатки ног на полу, в том числе и свои, оставленные вчера. Здесь он еще мог оправдаться, прибыл на место преступления, натоптал, виноват, исправлюсь. А вот как он объяснит появление следов от своей обуви на второй половине дома? Он вчера ходил там, не разуваясь, и вряд ли Пастухов вымыл после него пол. Пол он мог вымыть сам, сейчас, но зачем? Не собирался Игнат скрывать своего присутствия в этом доме и готов достойно ответить на все вопросы.

Соседку он заметил, не выходя со двора. Женщина стояла у межевого забора, сколоченного из широких штакетин. Игнат видел только светлый пуховой платок и очки на широкой переносице. Забор скрывал даже кончик носа соседки. Забор не самый низкий, но женщина довольно высокая.

Игнат представился, женщина кивнула, назвалась в ответ. Осокина Инна Викторовна.

— Вы меня знаете? — спросил Игнат, поворачиваясь к ней спиной.

Он представил себя на ее месте, его интересовало то, что она могла видеть. Два садовых дерева между забором и крыльцом дома, несколько кустов, листвы нет, обзор, в общем-то, хороший. Вопрос: как часто Инна Викторовна заглядывала в соседний двор?

— Да, знаю, вы начальник милиции, — кивнула женщина, поправляя очки.

— А здесь меня видели?

— Сейчас вижу.

— А вчера?

— Вчера нет.

— А кого видели?

— Ну, я не так часто к соседям заглядываю.

— А сегодня заглянули?

— Да шум какой-то был.

— Когда?

— Утром поднялась, корова у меня… В половине пятого.

— И что за шум?

— Голоса какие-то раздавались.

— А в милицию вы когда позвонили?

— В половине восьмого.

— А в половине пятого что видели?

— Людей не заметила, а дверь открытую видела. Ну, думаю, закроют. Я корову подоила, завтрак приготовила, Кольку в школу собрала, прихожу, смотрю, а дверь по-прежнему открыта. С улицы зашла, а там и калитка открыта, ну, я заглянула.

— И калитка настежь была открыта?

— Не настежь, но приоткрыта.

— Значит, в половине пятого вы слышали голоса?

— Да, кто-то что-то сказал, потом хлопнула дверь.

Игнат вынужден был закончить разговор: к дому подъехал «РАФ» следственно-оперативной группы. Он передал Осокину Чабанову, а сам пошел навстречу следователю.

— Знакомые люди! — широко улыбнулся Селиверстов, протягивая Игнату руку. — И место знакомое.

— Знакомое.

— Рассказывай!

— Пастухов убит. Пастухов Егор Евгеньевич, шестьдесят четвертого года рождения. Член банды Питона. Принимал участие в похищении Баштана, Подюгина и прочих.

Селиверстов остановился и повернулся к Игнату, его брови медленно приподнялись.

— Ты в этом уверен?

— В похищении Баштана, Подюгина он не признался. Знал, что свидетелей нет. А в похищении моей жены сознался.

— Твоей жены?

— Лена его опознала, — слукавил Игнат.

— И как ты его нашел?

— Здесь и нашел, в этом доме, фактически принадлежащем банде Ульяна. Я часто сюда приходил, смотрел, может, кто поселился.

— Пастухов поселился?