Свинцовые тюльпаны

Кто этот молодой человек, опрометчиво кинувшийся к нему на выручку, Семенычу было неизвестно. Но, раз бросился, значит, свой. А этот мерзавец, пришедший за ребенком с оружием, поймал его простейшей уловкой. И теперь, насмехаясь, стоит над поверженным врагом.

Тщедушный уголовник, широко расставив ноги и склонив голову набок, разглядывал неподвижно лежащего на полу человека в белом халате. Черное рваное пятно на груди смотрелось зловеще.

— Хотел меня взять, урод! — плевал он словами. — Ну, кусок дерьма, на, возьми!

Дрожащими от непрошедшего волнения и злобы руками тощий передернул помпу, выбросив дымящуюся гильзу. Коротко звякнув, та покатилась под раковину. Такой быстрой победы бандиту было недостаточно, хотелось наказать сильнее человека, чуть не заставившего наложить в штаны. Теперь, когда опасность и страх отступили, хотелось мстить и мстить!

Вскинув дробовик, он прицелился в безмятежное бледное лицо с плотно сомкнутыми ресницами. Даже сейчас он продолжал ощущать страх перед уже неопасным противником, что приводило его в бешенство.

— Будь ты проклят, убийца! — Хриплый голос за спиной заставил уголовника вздрогнуть и оглянуться. — Гореть тебе в аду, слышишь?!

Окровавленный всклокоченный старик, шепчущий проклятья на пороге собственной смерти, был страшен. Доходяга с ружьем попятился, потом развернул ружье в его сторону:

— Закрой свой поганый рот! Замолчи!

— Пусть покарает тебя Аллах! — собрав остатки воздуха в легких, выкрикнул дед, чувствуя, как тускнеет свет в глазах. — Гореть тебе в аду!

Суеверие заставило тщедушного уголовника мелко задрожать в коленях.

— Иди туда сам, старый черт! — заорал он, и конец фразы потонул в громе выстрела.

Дробовик выпал из вдруг обессилевших пальцев. Неловко раскинув худые руки, злодей пошатнулся и вперед и навзничь, как подпиленная сосна, повалился на пол. Голова на расслабленной шее долбанулась об пол, отскочила и еще раз глухо тюкнулась в доски.

Семеныч, оставшийся сидеть, с трудом приоткрыл один глаз. Для чистилища, если он умер, обстановка была слишком знакомой. Тот, кто в него только что стрелял, лежал лицом вниз у его ног.

Свет в глазах старика еще раз померк, но тут же снова посветлело — это через дверной проем, временно загородив его собой, пробрался дородный человек в спецовке и куртке. Выдернув из-под левой лопатки тощего нож, он в два движения обтер лезвие об его одежду. Слегка пошатываясь, на коленях переполз к врачу и грузно сел рядом. Рукой пощупал пульс на шее, вздохнул и одним движением разорвал простреленный медицинский халат, затем ворот фланелевой рубахи (заимствованной у кого-то из офицеров базы). Осторожно похлопал лежащего по щекам.

Новиков коротко застонал, зажмурился от боли и медленно открыл глаза.

— Жив? — облегченно спросил Злой.

Владимир пощупал рукой подпорченный бронежилет под рубахой и закашлялся.

— Мать их так! — выругался он чуть погодя, сдерживая желание глубоко вдохнуть. — Теперь уж точно ребра сломаны…

— До свадьбы заживет, — успокоил его Мамочкин, который перебрался к стулу и уже срезал веревки с рук и ног Семеныча. — Двигаться можешь? Юлька где?

Доктор с трудом сел.

— Я не знаю, — грустно пробормотал он. — Когда пальба началась, главарь ее сразу в заложники взял. Прикрылся ею, как живым щитом, сволочь, и наружу вышел. Ты их не видел? Потом все стихло, я хотел за ней, а тут этот…

Владимир кивнул на тело своего обидчика.

— Я так и понял, — угрюмо отозвался Злой, сжимая кулачищи. — Прости, страховал я хреново. Сдуру в дом сунулся, вас выручить хотел, а поймал пулю и потерялся.

Владимир поглядел на голову сидящего рядом товарища и присвистнул:

— Е-мое! Дай-ка… поверни… тебе перевязка нужна, целый лоскут выдран! И череп, не знаю, целый или нет.

Алексей осторожно потрогал волосы рядом со здоровенной раной на темени. Махнул рукой.

— Целый, потом заштопаешь. Пока намотаю чего-нибудь, и рвем когти. Только дедуле поможем. Он ведь на себя огонь отвлек, когда эта тварь тебя добивать собиралась. Хоть тут я вовремя успел…

Кряхтя и нетвердо держась на ногах, Новиков подошел к стулу. Вдвоем со Злым они перенесли хозяина через зал в спальню, уложили на кровать, бинтами и простынями Владимир наспех перевязал раны.

— Послушай, отец, — Злой, скрипя зубами, намотал себе на голову повязку, чтобы не кровила, пока Владимир возился с ногами старика. — Кроме тебя, в доме никого?

— У-у, — отрицательно промычал хозяин. — А что?

— Да так, — разочарованно протянул Алексей. — Просто нам надо мальчонку одного найти и отвезти в посольство.

Семеныч даже голову от подушки оторвал.

— Нет тут никого, кроме меня. Эти вон до вас тоже какого-то мальца искали. Теперь вы… — проворчал он, подозрительно вглядываясь в незнакомые лица. — На что он вам всем сдался-то?

— А черт его знает, — искренне сказал Злой. — Нам приказ дают, а объяснять — не объясняют.

Дед замолчал, сосредоточенно наблюдая за действиями Новикова, который колдовал со шприцами. Непривычная тишина делала разгромленное жилище еще неуютнее.