Свинцовая совесть

Глеб схватил Зубарева за шкирку, рванул за собой. Наконец до него дошло, что нужно делать. Костя оторвался от земли, побежал за Глебом. Надо всего лишь за вагончик забежать, а это каких-то пять-шесть метров. В этот момент пулемет с глушителем уже выплеснул длинную очередь. К ней добавилась вторая, плотность огня увеличилась. Но Глеб уже завернул за вагон, а там овражек – пусть он загажен, зато здесь можно укрыться от огня и затаиться. До леса далековато, не успеют они с Зубаревым туда добежать, значит, надо встречать противника здесь. Увы, ситуация такая, что шансов выиграть бой у Глеба почти нет, слишком серьезное у противника оружие против его ножей. Надо было все-таки взять с собой пистолет…

Ситуация вдруг осложнилась тем, что Зубарев поймал ногой пулю. Он успел забежать за вагончик, но не добрался до овражка. Упал на бок, схватившись руками за простреленную голень. В кость пуля попала, поэтому от боли он перестал соображать.

Глеб мог бы схватить его, затащить в укрытие, но ведь бандиты не стоят на месте, наверняка они приближаются к ним. Не успеет он спрятать Зубарева. А если вдруг успеет, то все равно дело швах, поскольку не останется у него времени подготовиться к достойной встрече с противником.

Дробов не стал бросаться к Зубареву, смотреть его рану. Все равно он обречен, если, конечно, Глеб не сможет остановить бандитов. Шансов на успех у него нет, но право на попытку еще остается. Возможно, бандиты приближаются к ним с опаской, расходуя на соблюдении осторожности время. Если так, то у Глеба есть возможность обежать вагончик и внезапно зайти к ним если не с тыла, то хотя бы с фланга. Однако этот план оказался невыполнимым. Глеб это понял, когда вышел на прямую видимость с одним из бандитов, который также решил обойти вагончик. К счастью, противник стал жертвой вырвавшегося из окон дыма, у него слезились глаза, и он слишком поздно разглядел опасность. Зато Глеб к такому дыму привычный, и с толку его сейчас мог сбить только меткий выстрел. Реакция, рефлексы – они на его стороне… Бандит выстрелил, когда брошенный в него нож воткнулся ему в горло, но пули ушли высоко-высоко.

Хотел бы Глеб выхватить у него пистолет-пулемет, но ведь на это уйдет время, а сейчас ему дорога каждая секунда.

Все-таки успел он обежать вагон к тому моменту, когда второй бандит наставлял на раненого Зубарева ствол автомата. Нож вошел в его тело, будто в масло. Не дрогнула рука у Дробова, бросок оказался чертовски точным. Клинок вошел точно в шею под левым ухом. Увы, но и в том, и в другом случае Глеб обязан был убивать.

Но все его старания могли закончиться ничем, если бы в машине оказался третий боец. Ему совсем не обязательно было прятаться за «девяткой», достаточно было находиться в некотором отдалении от Глеба. Хватило бы короткой очереди, чтобы все закончилось… Но не было никого больше. Только два трупа и раненый Зубарев, который затих от страха еще под стволом автомата. Бандита, взявшего его в прицел, больше нет, но он и сейчас молчал, потрясенно глядя на Глеба.

Дробов должен был оказать ему первую помощь, но его смущала «девятка». Что, если там все-таки кто-то есть? К тому же машины стояли на дороге, по которой в любой момент могла проехать случайная машина. А здесь вагончик горит, трупы валяются…

В «девятке» никого не было. Глеб запрыгнул в свою «Ниву», задом подогнал ее к первому трупу, опустил спинки задних сидений, через заднюю дверь затолкал тело в салон. То же самое он проделал со вторым трупом. Не хотелось пачкать салон, но лучше пожертвовать машиной, чем свободой. Забрал он с собой и оружие.

Он помог Зубареву подняться, добраться до машины, сесть. Кровь текла из раны, но Глеб не спешил делать перевязку, хотя уже приготовил аптечку. Он торопился поскорее убраться с этого места. И только дымящийся вагон исчез из вида, как навстречу из-за поворота выехал старенький «пятьдесят третий» «ГАЗ» с фургоном. Вряд ли водитель обратил внимание на номера его машины. А если обратил, то кто сказал, что там были виновники происшествия?..

Зубарев сам перетянул ногу под коленом жгутом из аптечки. А перевязку ему сделал Глеб – после того как свернул с проселочной дороги в пролесок. Нельзя им сейчас оставаться на виду: все-таки трупы в багажнике.

– Больно? – затянув узелок на бинте, спросил Глеб.

Пуля пробила икру и застряла в кости. Было бы гораздо лучше, если бы она прошла навылет, но увы…

– Больно, – скривился Зубарев.

Глеб всерьез относился к такому вопросу, как первая медицинская помощь, потому автомобильная аптечка у него укомплектована как надо. И бинты в ней есть, и антисептики, и ампулы с промедолом. И шприц он зарядил, и укол сделал.

– Сейчас легче станет, – пообещал он.

– Зачем ты меня сюда привез? – спросил Зубарев.

– Чтобы перевязать. Сейчас дальше поедем.

– Нет, я про вагончик… Не было же там Вероники.

– Бандитов на себя выманивал. Они должны были поехать за нами. Должны были и поехали…

– Зачем же я тогда через балкон сигал?

– Для отвода глаз. Как будто мы ни о чем не догадываемся…

– А о чем мы должны были догадываться?