Свинцовая совесть

Менты перехватили его по дороге из дома. Гаишник подошел к машине, взял у водителя документы, скользнул по ним невидящим взглядом. Свирид заметил этот взгляд, понял, что не документы интересуют мента, и велел водителю срочно уезжать. Машина сорвалась с места еще до того, как до нее дотянулись рубоповцы. Один выскочил навстречу машине, но тут же отпрыгнул от нее, сделав единственный выстрел. И сзади послышались хлопки пистолетных выстрелов, но цели достигла всего лишь одна пуля, та, что была выпущена спереди. Лобовое стекло и спинка переднего кресла, через которые прошла пуля, погасили ее энергию, поэтому ей не хватило силы, чтобы пробить грудь навылет, и она осталась у Свирида в легких, и если бы не Ольга, лежал бы он сейчас без копыт со склеенными ластами…

– Вам нельзя много говорить, – покачала головой женщина.

– Можно. Даже нужно.

Первый день после операции Свирид ничего не соображал, на второй мог только смотреть на Ольгу, на третий – он уже любовался ею, правда, молча, потому что мог выговаривать отдельные слова, и то с трудом. Зато сегодня разговорился, хотя и чувствовал, что на слова уходит физическая энергия. Но вместе с тем он замечал, что с каждым словом прибывают душевные силы.

– Это верно, мне трудно говорить, – сказал он. – Но я хочу говорить. Я хочу, чтобы ты знала, какие чувства ты во мне вызываешь… Я не утверждаю, что влюбился в тебя. Но если это не любовь, тогда что? Меня уже не интересуют другие женщины. Меня интересуешь только ты…

Чувства его переполняли, но физические силы вдруг оставили его, голова закружилась, сознание угасло.

В себя он пришел в своей постели. Ольга сидела рядом с ним и держала его за руку, завороженно глядя куда-то вдаль. Темно уже за окном, на тумбочке горит ночник – и это все освещение. Но ведь ему и не нужен свет. На душе у него светло, потому что Ольга держит его за руку.

Она заметила, что Свирид смотрит на нее, веки женщины дрогнули, взгляд сместился в сторону, на губах возникла смущенная улыбка.

– Ты, наверное, думаешь, что я бредил? – с чувством глядя на Ольгу, спросил Свирид. – А я не бредил…

– Вам нельзя говорить, – с затаенной нежностью посмотрела на него женщина.

Она действительно красивая. Есть в ней что-то такое, отчего душа поет.

– Знаю, что нельзя. А что, если я хочу с тобой говорить?.. Скоро менты от меня отстанут, я вернусь домой. У меня роскошный дом, у меня бизнес, а денег знаешь сколько?.. И все это будет твоим. Если ты будешь со мной. А ты будешь со мной, потому что я на все пойду ради этого. Ты мне нужна!

Свирид почувствовал, что теряет сознание, и замолчал.

– Пожалуйста, молчите!

Ольга сделала движение, будто собиралась приложить ладошку к его рту. Но руку она отдернула на полпути, потому что испугалась. Свирид перехватил ее руку, поднес к своим губам, поцеловал. И это позволило ему не потерять сознание.

– Я не буду говорить, – через силу сказал он. – Говори ты… Что у тебя было с Федориным?

– Зачем вам это? – встрепенулась Ольга.

– А если я ревную?

– Не надо ревновать. Мы с ним расстались.

– А спецназовцем ты нам тут угрожала, – невесело усмехнулся Дмитрий.

Он был в полубессознательном состоянии, когда Ольга ругалась с Артемчиком. Плохо ему тогда было, но все-таки он запомнил эту сцену.

– Да, я живу с Глебом, – пожала она плечами. – Он служил в разведке, его ранили в Чечне. Он попал к нам в госпиталь, мы подружились, потом он сделал мне предложение…

– Ты не отказалась?

– Нет.

– Ты его любишь?

– Он хороший…

– Ты его любишь? – сквозь зубы спросил Свирид.

Ольга будила в нем нежные чувства, но его звериная сущность никуда не делась. Он волк, вожак стаи, и быть первым среди первых – это жизненная потребность. И Свирид готов был разорвать своего соперника на части. И Ольгу сможет ударить, если она будет играть с ним в темные игры. Или даже убить…

– Не знаю… – глядя куда-то в сторону, вздохнула она. – Мне кажется, я больше никого не смогу полюбить…

– После кого не сможешь полюбить?

– Ни «после кого», а вообще, – Ольга настороженно посмотрела на бандита.

– Да нет, после кого… Кого ты любила до своего Глеба?

– Неважно.

– Федорина любила?

Ольга отвернула голову в сторону.

– Федорина! – сквозь зубы процедил Свирид.

– Я его больше не люблю! – покачала головой Ольга. – Честное слово, не люблю!

И непонятно, то ли она боялась вспугнуть его своей любовью к адвокату. Или ее вдруг напугала мысль, что Свирид может убить человека, которого она любила. А может, она переживала за него самого: ведь ему нельзя волноваться и много говорить. Так или иначе, сейчас она, казалось, готова была на все, чтобы усмирить его пыл.

– А спецназовца своего?

– Э-э… Нет.

– А меня полюбишь?

– Полюблю.

– Тогда ляг со мной. Просто ляг…

Ольга кивнула, легла на бок, одну руку просунула под подушку, а другой накрыла живот Свирида. Она не ласкала его, не лезла к нему целоваться, но даже красотка-стриптизерша в своем головокружительном танце у него на бедрах не смогла бы так высоко поднять накатившую волну удовольствия. И он понял, что реально готов убить и Федорина, и какого-то там Глеба, и всех, кто когда-либо прикасался к ней.

* * *