Свихнувшееся время

И все же Глоб продолжал жить в поселении водителей. Это был спокойный город, очень напоминающий земные. Новый Израиль, как и другие национальные поселения, был слишком взбудораженным, взрывоопасным.

К тому же доктор Глоб уже жил однажды в национальной колонии, принадлежащей Объединенной Арабской Республике. Место славилось своей пышной растительностью, которую импортировали с Земли. Но постоянная враждебность поселенцев к обитателям соседних колоний сначала раздражала его, а затем начала и возмущать. Мужчины круглосуточно размышляли о нанесенных им обидах. Самые симпатичные люди предпочитали избегать обсуждения определенных тем. А по ночам эта враждебность приобретала практическое воплощение: национальные колонии жили ночной жизнью.

«Да ну их к черту», — отмахнулся Глоб. Они даром тратят свою жизнь, перенеся с Земли старые распри и забыв высшую цель колонизации. Например в сегодняшней утренней газете он прочел о потасовке на улицах поселения электрорабочих; в сообщении говорилось, что виновны в ней жители соседней итальянской колонии, поскольку у нескольких нападавших были длинные напомаженные усы, распространенные среди обитателей этого поселения...

Стук в дверь прервал ход его размышлений.

— Да, — откликнулся Глоб, убирая в ящик стола счет за починку крыши.

— Ты готов принять члена союза Перди? — официальным тоном спросила его жена, открывая дверь.

— Пусть войдет. Хотя подожди пару минут, я хочу прочитать его историю болезни.

— Ты завтракал? — спросила Джин.

— Конечно. Как все.

— У тебя усталый вид.

«Это плохо», — подумал Глоб. Он вышел из кабинета в ванную, где тщательно попудрил лицо модной тонировочной пудрой. Это, улучшило его внешний вид, но не состояние духа. Необходимость использовать пудру диктовалась тем, что правящие круги Союза водителей принадлежали к испанской и пуэрториканской национальной группе, и им могло не понравиться, что нанятый ими человек имеет более светлую кожу. Естественно, это не афишировалось, обычно служащим в поселении указывали, что «марсианский климат вызывает неприглядное посветление кожи и потерю ею естественного оттенка».

Пора было принять пациента.

— Добрый день, уважаемый Перди.

— Здравствуйте, доктор.

— Из вашей истории болезни я выяснил, что вы — пекарь.

— Да, верно.

Пауза.

— В связи с чем вы хотели со мной проконсультироваться?

— Я еще никогда не был у психиатра, — пробормотал Перди, глядя в пол и комкая в руках фуражку.

— Да, я чувствую.

— Эта вечеринка, которую устраивает мой зять... Я не большой любитель вечеринок.

— А вы должны на ней присутствовать? — Глоб спокойно завел часы на столе, и они начали отсчитывать отведенные Перди полчаса.

— Он ее устраивает вроде как для меня. Хочет, чтобы я взял своего племянника в ученики; парню надо в союз, — монотонно бубнил Перди. — Я всю ночь пролежал без сна, прикидывая, как бы мне вывернуться. Вы же понимаете, они мои родственники, я не могу им прямо отказать. И пойти я к ним не могу — у меня нет на это сил. Потому-то я и обратился к вам.

— Понимаю, — откликнулся Глоб. — Ну а теперь расскажите мне все подробно, где и когда проводится вечеринка, как зовут участников, чтобы я мог по-настоящему помочь вам, отправившись туда.

Перди с облегчением принялся копаться в кармане куртки, пока не извлек аккуратно отпечатанный документ.

— Я вам очень благодарен, доктор, что вы готовы заменить меня. Вы, психиатры, и правда снимаете тяжесть с плеч. Я не шучу, я ведь действительно потерял всякий сон из-за этого. — И он с благоговением уставился на человека, сидящего напротив него, обученного манерам социального поведения, способного маневрировать на извилистом и узком пути межличностных отношений, на котором потерпели поражение столь многие члены союза.

— Можете больше не беспокоиться, — добавил Глоб.

«Ибо, в конце концов, что такое шизоидный радикал? —

добавил он про себя. — А именно он повинен в вашем состоянии. Я сниму с вас социальную нагрузку, и вы еще несколько месяцев сможете пребывать в своем хроническом состоянии слабой приспособляемости. Пока на ваши ограниченные способности не обрушится очередная тяжелая социальная необходимость...»

После ухода уважаемого Перди доктор Глоб погрузился в размышления о практической форме, которую обрела психотерапия здесь, на Марсе. Вместо того чтобы лечить пациента от его фобий, врач становился своего рода адвокатом, замещая его на...

В кабинет заглянула Джин:

— Милт, тебе звонят из Нового Израиля. Босли Тувим.

«О Господи, — подумал Глоб. — Что-то случилось».

Тувим был президентом Нового Израиля. Глоб поспешно

снял трубку:

— Доктор Глоб слушает.

— Доктор, это Тувим, — послышался суровый властный голос. — У нас здесь мертвец, насколько я понимаю, ваш пациент. Не будете ли вы столь любезны заняться им? Речь идет о Норберте Стайнере, западногерманском...