Свифт

Личные огорчения и неудачи, поиски новой общественной деятельности сделали Свифта еще более чутким к нуждам народных масс, для которых он должен был являться «пастырем духовным». Он охотно занимается благотворительностью. Из своих доходов, теперь довольно значительных, он выделил третью часть на помощь беднякам. С методичностью и аккуратностью, вообще свойственной Свифту, он с небольшими средствами оказывал порядочную поддержку беднейшему дублинскому населению. Он создал род ссудо-сберегательной кассы, раздав пятьсот фунтов стерлингов взаймы суммами от пяти до десяти фунтов стерлингов. Эти деньги ой давал разным ремесленникам для организации или развития их предприятий. Когда деньги возвращались, он давал их другому лицу, и вся основная сумма почти всегда была в расходе. Он не требовал никаких процентов за эти ссуды, — и единственным условием для их полпенни было поручительство какого-нибудь лица, достойного доверия. Таким образом этот свифтовский фонд не иссякал, и как скромен он ни был, многие лица по свидетельству дублинского друга Свифта Шеридана, обязаны были началом своего благополучия Свифту.

Так постепенно Свифт, встреченный недружелюбно ирландским населением Дублина, располагает к себе окружающее общество. В деканате он создает оживленный кружок, группируя вокруг себя ряд знакомых и друзей. Он является центром остроумных и глубоких бесед, и Стелла принимает участие в скромных обедах деканата. Она попрежнему — близкая приятельница Свифта, но не больше. Все ее надежды соединиться навсегда с любимым человеком узами брака терпят категорический отпор со стороны Свифта.

Стелла глубоко страдала в эти годы. Сперва записи Свифта в Дневнике относительно миссис Ваномри и ее дочерей, его охлаждение к ней вселили в Стелле подозрения, которые усилились после приезда Ванессы в Дублин.

Мучимая ревностью, Стелла написала в это время поэму «Ревность» в которой описывает свое душевное состояние. Гордость не позволяла ей просить у Свифта каких-либо объяснений. Глубокая меланхолия овладела ею, здоровье расстроилось до такой степени, что вскоре друзья стали опасаться за ее жизнь.

Свифт узнав об этом, обвинил себя в ее болезни. Он почувствовал несправедливость своего отношения к Стелле. Казалось прежняя нежность воскресла в нем. Он попросил своего друга, Аша, епископа Клогерского, объясниться от его имени со Стеллой.

Стелла высказалась откровенно, что она, несмотря на неодобрение общества по отношению к ней, мирилась с тем положением, в котором находилась, только потому, что считала, что лишь недостаток средств мешает их браку. Она очень удивлена и огорчена, что Свифт не подумал об их браке теперь, когда он получил деканат. Мало того, — он переменил отношение к ней, ей приходилось считать себя жертвой несчастной любви и своего доверия, и она желает только смерти, которая избавит ее от страданий.

Епископ Клогерский передал Свифту слова Стеллы и посоветывал своему другу исполнить то, что Стелла считала в праве требовать от него.

Свифт был совершенно, подавлен тем мучительным положением, в которое попал благодаря этому странному двоеженству. Ванесса пылко преследовала его своими нежными умоляющими письмами, растравляя его сердце. Свифт чувствовал, что он и ей причиняет тяжелые страдания… По временам он должен был приезжать к ней для того, чтобы хоть несколько успокоить ее.

Итак, Стелла, наконец, добилась согласия Свифта жениться на ней, хотя он и поставил условие, что они будут жить врозь как и прежде и что их брак останется в тайне.

Стелла согласилась на такой брак, побуждаемая ревностью, а возможно боязнью, что в случае отказа Свифт женится на ее сопернице.

Этот эпизод в жизни Свифта получает различное освещение у его биографов. Некоторые из них украшают тайный брак Свифта и Стеллы романтическими подробностями, описывая, как епископ Клогерский без свидетелей и документов в 1716 г. обвенчал их. Другие биографы отрицают самую возможность такого брака, настаивая на старой версии, что Джонатан и Стелла были незаконнорожденными детьми Темпля. Они приводят в доказательство своих слов легенду, что Свифт после совершения брака сказал: «перед вами несчастнейший из людей, но никогда не расспрашивайте причину его горя».

Если Свифт (по другому варианту епископ Клогерский), и сказал эти слова, то вероятно, потому, что этот брак ставил непреодолимое препятствие между ним и Ванессой.

Прямолинейная честность и резкость, свойственые Свифту, диктовали, ему необходимость раскрыть всю правду Ванессе. Но его сдерживала боязнь каких-либо страшных эксцессов со стороны страстно любившей его женщины.

Свифт стал еще сдержаннее и холоднее по отношению к Ванессе. Убитая отношением к ней Свифта, она жила в полном уединении в своем поместье в Сельбридже.