Свидетельство Лабрюйера

«Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать жизнь…» вспомнил Денисов. — Наивная фраза, ровным счетом ничего не доказывающая, и все-таки…

В дверях медкомнаты показался очередной пациент. Пожилой мужчина на костылях нес на проволочках еще мокрые рентгеновские снимки, осторожно, словно только что пойманные рыбины.

«Наивная фраза… Что заставило его снова к ней возвратиться? Наверное, когда-то слышал ее от жены?! Вечная вера женщин в сберегающую чистоту основ семейного очага».

Денисов вошел в медкомнату.

— Что-нибудь произошло? — спросил дежурный врач.

Он выглядел неуклюжим и добрым, хотя и считался одним из опытнейших специалистов.

— Все в порядке.

— Я рад. — Дежурный врач постучал костяшками коротких толстых пальцев по столешнице.

Денисов подошел к телефону.

— Я позвоню?

— Ради бога.

Денисов набрал номер и, дождавшись ответа, попросил:

— Красный Лиман, пожалуйста…

— Ждите, — предложила телефонистка. Денисов услышал десятки приглушенных расстоянием голосов женщин, обслуживающих междугородную связь. — Я вызову…

Пока его соединяли с Красным Лиманом, он успел накоротке переговорить с двумя абонентами в Москве.

— Бюро несчастных случаев? Это из транспортной милиции Денисов. Несчастные случаи зарегистрированы? С мужчинами…

Отвечала женщина.

— Один.

— Где именно? — Денисов превратился в слух.

— Улица Затонная, территория восемьдесят четвертого отделения милиции. — Женщина отвечала скороговоркой. — Пострадавший госпитализирован в институт Склифосовского.

— Пострадавший — москвич?

— Нет сведений. — Денисову показалось, что она спешила повесить трубку.

— Минуточку! Что с ним?

— То ли упал — она вздохнула устало, — то ли по голове ударили.

— Молодой?

— Лет тридцати.

— Когда это произошло?

— Не знаю. Госпитализирован в час сорок две.

В восемьдесят четвертом трубку снял помощник дежурного:

— Инспектора уголовного розыска? — Этот по крайней мере не спешил. Нет его. Дежурного?! Оба выехали. ЧП у нас!

— Обстоятельства известны? — спросил Денисов.

— Пока неясно. Подробности должны скоро сообщить.

— Одежду пострадавшего знаете?

— Об одежде не говорили. — Вопрос, по-видимому, его озадачил. — Это существенно?

— Бывает, что несущественно, — согласился Денисов. — Но все-таки узнайте. А как состояние потерпевшего?

— Тяжелое. — Помощник перешел на знакомый текст. — Идет операция, допросить пока нельзя…

— В карманах что-нибудь обнаружили?

— Карманы пустые.

Разговор перебила телефонистка:

— Москва! Кого в Красном Лимане?

— Я еще позвоню, извини!.. — крикнул Денисов помощнику дежурного. Девушка, пожалуйста, железнодорожный ресторан…

— Не знаю, есть ли там кто-нибудь… Алло! — сказала она кому-то через секунду. — Ответьте Москве! Говорите!

— Алле. — В Красном Лимане отвечала пожилая женщина, страдавшая одышкой. — Слушаем…

— Директора, пожалуйста. — Денисов не надеялся найти никого, кроме сторожа, в лучшем случае уборщицы. На всякий случай начал с верхушки штатного расписания. — Директора или зама!

— Нет их, — по-доброму сказала женщина, страдавшая одышкой. Отдыхать пошли…

— Тогда метра!

— Климентины Максимовны тоже нет.

— У вас Тулянинова Люда работает?

— Тулянинова? Такая, милый, у нас не работает.

Женщина замолчала.

— Не работает?!

— Рассчиталась! — Денисов отнес паузу за счет одышки. — Замуж вышла! Да за кого! За дипломата… Уехала, милый! — Женщина не без труда перевела дыхание. — Позавчера! Да, в спальном вагоне, в двухместном купе! Билеты влетели в копеечку! Теперь, милый, свою Люду ты не догонишь.

2

— Мой Павел?! — Тулянинова задумалась. — Молодой, энергичный… На вид не старше тридцати — тридцати трех…

— Русый?

— Брюнет.

Денисов достал блокнот, подарок фирмы «Фише-Бош».

— Как он одет? — Денисов пока не записывал.

— Однотонная серая сорочка, носки и галстук под цвет… Куртка кожаная. Дипломат должен уметь одеваться…

В зале было совсем тихо. В конце третьего часа зал для транзитных пассажиров окончательно замер. Было слышно, как постукивает эскалатор, нескончаемо перегоняющий по кругу все те же складывающиеся гармошкой ступени.

Тулянинова пригладила ворсинки на воротнике.

— Что у него вообще было при себе? — спросил Денисов.

— У Павла? Что вы имеете в виду?

— Ценности, например. — Следовало осторожно, не вызывая малейших подозрений, расспросить обо всем, что касалось пропавшего Иванова. Деньги…

— Совсем без денег. Только ключи от машины, ножик.

— У вас машина?

— «Жигули» последнего выпуска.

— Конечно же, ваш муж мог где-то застрять… — Денисов решил до последней минуты не делиться своими опасениями. — В гостях, например. Не отпустили или что-то помешало…

— Вы не знаете Павла! — Тулянинова переставила чемоданчик, теперь Денисов мог занять место рядом.

— Спасибо.

— С Павлом что-то случилось! Без меня он никуда бы не ушел. Туляниновой было жарко, она расстегнула пальто, под ним оказалась темная, с глухим воротом кофточка, желтый кулон.

— Сильное чувство? — спросил Денисов.

Она покраснела.

— Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер, — фамилия далась Люде с запинкой, французский писатель конца семнадцатого века.

— Не читал, — сказал Денисов.