Свидание в морге

— Около двух сотен, кажется. Но я никогда не пробовал ездить на ней с такой скоростью.

— И постарайтесь никогда не делать этого, Фред. Не больше девяноста!

— Я буду осторожен, сэр. Могу я ехать?

Я провожал его взглядом, пока он, не без труда, влезал в машину. Во время войны ему повредили позвоночник, и до сих пор он испытывал боль, когда нагибался. Когда он устраивался за рулем, я заметил, что у него оттопыривается карман. Оружие? Я не был в этом уверен. К тому же я даже не знал, есть ли у него право на ношение оружия. Прежде чем я успел остановить его, машина тронулась и быстро завернула за угол.

Когда я вошел в нашу приемную, Энн Дэвон печатала на машинке. Она была одним из моих помощников по наблюдению за условно осужденными — маленькая блондинка, только что закончившая курс психологии и, как всякий неофит, полная огня. У нее была безупречная фигура и славненькая мордашка.

— Добрый день, Гови, — приветствовала она меня. — Вы чем-то обеспокоены?

— Пощадите, Энн! Еще нет девяти часов, а ваша интуиция уже работает. Вы когда-нибудь сведете меня в могилу.

— А разве я не права? Не люблю, когда у вас между бровями появляется морщинка.

— Жаль, что мы живем не в средние века.

— Почему?

— А вас тогда сожгли бы на костре как ведьму. У вас просто дар читать чужие мысли.

— Ну-ну, Гови, не надо злиться, Лучше расскажите доброму доктору Дэвон, что вас тревожит.

Я не мог удержаться от улыбки — ей было двадцать четыре года. Я присел на край стола, на другом конце которого стояла ваза с душистым горошком. Свежесть цветов резко контрастировала с убогостью помещения.

— Я видел Фреда Майнера, когда он выходил отсюда, — сказал я. — Чего он, собственно, хотел? Может, он вам это сказал?

— Он хотел видеть Алекса. Я объяснила, что Алекс в отпуске. Фред показался мне очень обеспокоенным.

— Он не сказал, зачем ему Алекс?

— Нет, он выражался как-то очень неопределенно. Я только поняла, что Алекс нужен ему как его непосредственный куратор.

— Гм… У меня ощущение, что он о чем-то не хочет говорить. Я пытался хоть что-нибудь из него вытянуть, но безуспешно.

— Хотите знать мое мнение, Гови? Он просто боится вас.

— Меня?

— И не он один. У вас иногда бывает такое свирепое лицо… Первые шесть месяцев я тоже дрожала перед вами.

— Не вижу никакой причины бояться меня.

— В глазах людей, которые приходят сюда, вы настоящий тиран. Ведь в ваших руках их свобода.

— Я стараюсь не демонстрировать своей власти.

Мне уже перестал нравиться этот разговор.

— Я-то это знаю, но другие… Фред Майнер, например. Он ведь моряк в прошлом, а значит, страшно боится всякого начальства. И поскольку его свобода висит на волоске… К тому же он знает вас гораздо меньше, чем Алекса. Я говорила ему, что вы скоро придете, но он не захотел вас ждать. Я уверена, что он хотел посоветоваться о каких-то личных проблемах.

— Он ничего не говорил о путешествии, о перемене места жительства?

— Ни словечка. На вашем месте я не стала бы о нем беспокоиться. Алекс как-то говорил, что он отлично приспособился, — она растроганно заморгала ресницами. — Лично я восхищаюсь Фредом! Если бы я задавила насмерть человека, то больше никогда не села бы за руль.

— Ну, на вашем месте я и так бы этого не делал.

— Не смейтесь надо мной, Гови. Это нехорошо.

— На вашем месте я не стал бы восхищаться каким-то там шофером. Тем более что он женат.

Энн покраснела и рассердилась.

— Вы просто невозможны! Вы отлично знаете, что я питаю к нашим клиентам чисто служебный интерес. К тому же, строго говоря, он не шофер. И Алекс говорил, что Фред даже не знал, что сбил человека. Значит, его вина не так уж велика.

— Сбить человека в пьяном виде — это преступление. Не забывайте этого, Энн.

— Он был пьян? Алекс мне этого не говорил, — она еще больше покраснела и попыталась улыбнуться. — А откуда вы знаете, что Фред Майнер был тогда пьян?

— Я читал полицейский рапорт. Как только его задержали, у него взяли кровь и нашли в ней огромное количество алкоголя.

— Этого я не знала. Бедняга. А почему его не принудили лечиться от алкоголизма?

— Он вовсе не алкоголик. Просто напился в тот вечер и убил человека. Он совсем не стоит вашей жалости. Ему еще повезло — его не бросила после этого жена; а хозяин заступался за него как мог. Не будь этого, а также его военных заслуг, сидеть бы Майнеру в тюрьме.

— А я очень рада, что его не посадили… Даже если вам это не нравится.

С этими словами она снова склонилась над своей машинкой.

Наши беседы с ней часто кончались подобным образом. Судя по всему, в моем присутствии ее чувства и рассудок входили в крупное противоречие.

Я прошел в свой кабинет, снял пиджак и включил диктофон. Битые два часа у меня ушли на рапорт об одной богатой особе, задержанной в крупном универмаге за кражу детского платья. Самое курьезное заключалось в том, что эта дама была огромного размера и не имела детей.