Свидание с умыслом

— В большинстве случаев все устраивается без помощи суда. Мало кому нравится выставлять напоказ свои семейные проблемы. Бабушка вполне может взять на себя заботу о внучке, страдающей от семейных скандалов, но пока бедному ребенку не стукнет тринадцать-четырнадцать лет, его будут без конца передавать с рук на руки. Одна и та же схема повторяется снова и снова. — Роберта беспомощно развела руками. — С этим ничего не поделаешь.

— Это будет слушание на уровне штата?

— Нет, только округа. Это внутреннее дело. У нас не признают раздельного проживания супругов. И поскольку детей не отправляют на воспитание в другие города, растут они в этой пестрой среде. Бедная девочка принадлежит уже ко второму поколению, которое не может выпутаться из этих проблем. Побои, пьянство, ложь.

— Держу пари, вы заранее знаете, чем кончится дело.

— Чаще всего знаю. Я прожила среди этих людей всю жизнь. У нас есть свои «короли», свои аристократы, свои подонки. Они редко меняют свой статус, хотя в течение года и случаются неожиданности. В сущности, дела обстоят так же, как и везде, только с известной местной окраской. Наши проблемы редко разрешаются в этой конторе, и время от времени немного меняются правила игры. Но вы сами в этом убедитесь.

— У этих людей принято посещать адвоката?

— В общем-то, да. Но все дело в том, что самому адвокату приходится далеко отойти от того, чему его учили, чтобы быть полезным в Коульмене.

— Как же вы работаете?

— Я работаю для людей, — сказала Роберта. — И мне это нравится. А в контору люди приходят не для того, чтобы поделиться с вами приятными новостями, а для того, чтобы составить завещание или оформить покупку ранчо. — Она сняла очки. — Но вы поймете это.

Итак, адвокатская практика в маленьком городе. Живя в Лос-Анджелесе, я выигрывала дела для людей, которых никогда больше не видела после того, как заканчивались их бракоразводные процессы или усыновления. А Роберта еще двадцать лет будет встречаться с ними в магазине или в аптеке, как это с ней происходит уже лет тридцать. Все решается в магазинах, на улице или в кафе, а вовсе не в конторе. Клиенты соглашаются встретиться, только если мы сами приходим к ним. Они высовываются из окна и следят, как мы пробираемся к их дому. И когда мы что-нибудь записываем по их делу, мы заполняем очередной счет на их имя. Неделями я таскала в своей сумочке список поручений, по которым Роберте начислялся гонорар, а выполнять эти поручения приходилось мне. Роберта сказала, что форма значения не имеет, и все услуги будут оплачены. Эти сложности затрудняли адвокатскую практику в городе, иногда она становилась и вовсе унылой, тягостной, и почти всегда ее результат было легко предсказать.

В конторе Роберты я как-то повстречала достопочтенного Бада Уилкокса — статного пятидесятилетнего судью, по виду более подходящего для Вашингтона, нежели для Коульмена. Гладко выбритый красавец с умными голубыми глазами, роскошной шевелюрой тронутых сединой волос, точеным носом и твердым подбородком, он был в накрахмаленной сорочке, шикарных шерстяных брюках и кашемировом свитере. И, представьте, он оказался неугомонным дамским угодником. Его глаза не скрывали неуклюжего призыва.

— Ну, мисс Шеппард, я вижу, что коллегия адвокатов повысила свои критерии. Это улучшит обстановку у меня в зале, и, думаю, никто возражать не будет… Надеюсь, мы приятно проведем время и после работы…

Все ясно. Пегги сказала мне, что он известный бабник, имеющий на руках несчастную толстуху-жену и двух тинейджеров с их головоломными проблемами. Его сын-первокурсник, большой любитель быстрой езды, частенько напивался на школьных вечерах и упорно отказывался признать себя отцом ребенка, родившегося у распорядительницы. А шестнадцатилетняя дочь Бада, по слухам, уже перенесла два аборта, баловалась наркотиками, лечилась и по крайней мере один раз пыталась убежать из дома. Меня передергивает при мысли о распутном судье с неблагополучной семьей.

Наконец, я дождалась Тома и встретила его так, как будто он был не просто моим единственным другом в этом городе, но другом старинным и верным. Мне не казалось, что, подобно большинству местных жителей, он был обязан городу какой-нибудь благоприобретенной странностью своего характера. Подобно мне, он бежал из крупного города в маленький и, судя по всему, тоже был рад, что встретил меня. В кузове он привез готовые полки и банки с краской.

— Не смогли удержаться, — сказала я. — Неужели у вас совсем нет силы воли?

— Я подумал, что пока я буду навешивать полки, вы нанесете грунтовку.

— А вы добавите стоимость краски к своему счету?

— За краску я не возьму с вас ничего, Джеки. Вас ведь вполне устраивала ваша стена. Конечно, если вы все-таки пожелаете заплатить за краску, вот квитанция.