Связной

— Трудно как-то сказать. Скорее всего, возникло какое-то смутное ощущение… На уровне интуиции. Ну вот, например, в этом списке есть фамилия Тумаркин, он связник, был заброшен в район Загорска где-то с полгода назад. Я лично принимал участие в его задержании. Вот только живым нам взять его не удалось, застрелился, гад! Или вот Кривошеин c Коваленко. Мне тоже довелось принимать участие в этой операции… Их застрелили после десантирования под Ярославлем. Они там устроили такую сумасшедшую стрельбу… Троих наших положили, так что живыми их взять не представлялось возможным. Немцам должно быть известно, что все трое погибли, в Центр об их гибели передал радист, которому удалось уйти. Позже мы его запеленговали и взяли, он нам все и рассказал.

— Слышу, что это не ощущение, а вполне обоснованное подозрение. Давай отправляй мне пакет срочной почтой. Ознакомлюсь!

Закончив разговор, Тимофей запечатал конверт и размашисто подписал: «Высшая степень секретности. Лично в руки полковнику Г.В. Утехину, начальнику 3-го отдела». И, легко поднявшись, отнес письмо в курьерский отдел.

Получив пакет, полковник Утехин тотчас запросил дела по выявленным диверсантам за последний год. Через два часа в его кабинет принесли несколько десяток папок. На просторном, покрытом зеленым сукном столе более не оставалось места, и часть папок ему пришлось положить на стулья и подоконник. Переворачивая страницу за страницей, полковник выискивал нужные фамилии. Выходила весьма драматическая картина: все обозначенные агенты были или арестованы, или убиты. Впрочем, встретились несколько таких, за которыми военная контрразведка вела наблюдение. Но они особой активности не проявляли: отсиживались дома и спускались лишь только для того, чтобы прикупить хлеба и водки.

Утехин окончательно убедился, что предположение Романцева вполне обоснованно — вот что значит оперативный нюх! Немцы «не засветили» ни одного из заброшенных агентов, а те, кого они сдали, были или убиты, или арестованы военной контрразведкой. Из этого следовало, что барон Рихтер фон Ризе каким-то образом вычислил, что Мельник работает на советскую военную контрразведку, и подсунул ему этот список. Не исключено, что он вышел и на Купца. Разведчиков нужно было немедленно выводить из игры! Существовал серьезный риск, что немцы сумели разгадать суть операции «Связной» и понять, что последние полтора месяца их «кормили» откровенной дезинформацией.

Нужно немедленно позвонить в Генеральный штаб!

Обычно Утехин связывался с генерал-лейтенантом Соколовским. Но в этот раз поступил иначе. Время играло против них. Дорога была каждая минута.

Трубку подняли практически сразу, как только полковник набрал номер.

— Слушаю, — прозвучал мягкий голос начальника Генерального штаба Василевского.

— Товарищ маршал, извините, что побеспокоил, это звонит полковник Утехин, начальник третьего отдела «СМЕРШа».

— А, Георгий Валентинович, — все тем же мягким голосом произнес Василевский. — Хочу сказать, что вы своей работой очень помогли нам. По нашим оперативным данным, немцы поверили в направление северного удара и подвели к Ленинградскому фронту значительные силы. При встрече я бы лично пожал вам руку за хорошо проделанную работу!

— Очень польщен высокой оценкой, товарищ маршал, но сейчас я располагаю информацией, что немецкая разведка догадывается о том, что длительное время мы просто водили их за нос, и попытается навязать свою игру.

— Что вы имеете в виду? — насторожился маршал Василевский.

— Нам стало известно, что несколько дней назад был раскрыт наш агент, и я не исключаю того, что полученную информацию противник может поставить под сомнение.

— Ах, вот вы о чем… Операция «Связной» уже принесла свои результаты. Вы сделали свое дело! Сейчас уже неважно — поверит он в это или нет, потому что операция «Полководец Румянцев» уже началась. Я вам могу сказать даже больше: войска Воронежского и Степного фронтов наносят рассекающий удар в направлении городов Богодухов, Валки и Новая Водолага. Немцы даже не успеют перенаправить в зону наступления отправленные дивизии. Так что скоро город Белгород будет наш!

— Нисколько не сомневаюсь, товарищ маршал.

— Если что, Георгий Валентинович, звоните, я всегда на связи. — Тепло попрощавшись, Василевский положил трубку.

«Странно, — подумал Утехин, — что маршал знает мое имя». Спрашивается, откуда начальнику Генерального штаба знать имя и фамилию пусть не совсем обычного, но все-таки полковника? Некоторое время он сжимал трубку в ладони, после чего аккуратно положил на аппарат. Накатившее напряжение ушло.

С недавних пор Мельник приобрел привычку выкуривать утреннюю сигарету в зеленом сквере неподалеку от своей квартиры. Жизнь в оккупированном Пскове не замирала ни на минуту. Даже сейчас, едва ли не с первыми лучами взошедшего солнца, люди торопились по каким-то своим делам, большей частью на работу. В основном это были женщины; заводы, фабрики, учреждения продолжали работать, вот только служили они теперь немецкому режиму.