Связной

— Э-э… это случилось во время пересменки. Может быть, дежурные по отделению милиции позабыли записать?

— Что значит «позабыли»? — В голосе Романцева послышался металл. — Назовите мне фамилии дежурных.

— Я разберусь собственными силами, товарищ старший лейтенант, они у меня долго еще об этом помнить будут.

— Ничего, я вам помогу, — мягко произнес Романцев. — Итак, я жду.

— Это лейтенанты Лукьянов и Смуров.

— Эти двое немедленно должны прибыть в городской отдел НКГБ, лично ко мне! Мне интересно послушать, что они расскажут.

— Они будут у вас незамедлительно, товарищ старший лейтенант!

— Вам известно, что за все произошедшее вы несете персональную ответственность?

— Так точно, — твердо произнес майор. — Ответственность с меня никто не снимал.

— Вы верующий?

— Никак нет!

— Жаль… А то могли бы помолиться, чтобы вся эта история закончилось для вас благополучно.

Тимофей с некоторым облегчением положил трубку телефона.

— У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне? — заинтересованно спросил военврач.

— Пока нет…

— Это список с медикаментами, — протянул подполковник листок бумаги, — которые могут понадобиться Копылову в самое ближайшее время.

Романцев взял листок бумаги и аккуратно положил его в нагрудный карман. Посмотрел на часы: стрелка показывала четыре часа утра. Странное дело, но спать совершенно не хотелось.

— В девять утра вам принесут все необходимые лекарства. Чего стоим, старшина?

— Так я…

— У нас еще много дел!

Попрощавшись с военврачом, они спустились по лестнице. Терпеливо дождались, когда колченогий сторож откроет дверь, и вышли в прохладу нарождающегося утра.

К городскому отделу НКГБ Романцев подъехал в тот самый момент, когда два лейтенанта милиции — Лукьянов и Смуров — стучались во входную дверь. На стук вышли два бойца:

— Чего колотим?

— Пропустите их, — сказал он охране. — Они ко мне. — И, не оглядываясь на поотставшего старшину, вошел в прохладный вестибюль. Быстро поднялся в свой кабинет. Еще через минуту в дверь негромко постучали.

— Входите, — сухо произнес Романцев.

Дверь приоткрылась, и в кабинет один за другим протиснулись два лейтенанта. Один — тощий, как трость, брюнет, другой — приземистый и широкий в плечах, русоволосый. В ожидании застыли у порога, поглядывая на строгое лицо старшего лейтенанта Романцева. Вид у обоих был повинный. Один из них, тот, что был покрепче, заискивающе улыбнулся.

Сесть Романцев не предложил — никаких воспитательных мер, благосклонность военной контрразведки нужно заслужить. Разговор предстоит непростой.

— Здравия желаем, товарищ старший лейтенант, — произнес крепыш, — нам сообщили, что вы нас вызывали.

— Кто вы?

— Лейтенант Лукьянов, — произнес коренастый.

— Лейтенант Смуров, — представился тощий.

— Вызывал.

Наверняка обоих подняли прямо с постели, и вот сейчас они ломали головы: для какой такой надобности их вызвали в военную контрразведку «СМЕРШ». Пусть еще немного постоят, подумают, глядишь, станут более откровенными. А может, еще чего припомнят…

— Меня интересует, вы были дежурными по району два дня назад?

— Точно так, товарищ старший лейтенант, — обрадованно заговорил плечистый, располагающе улыбнувшись. Вот только радоваться ему пока еще рановато. — Я заступал, а вот лейтенант Смуров, — показал он на брюнета с запавшими щеками, — как раз сдавал дежурство.

— Это так, Смуров? — строго посмотрел старший лейтенант на худого.

— Все так, товарищ старший лейтенант. А в чем, собственно, дело? Нас подняли с постели среди ночи, ничего не объяснили. Вы нас в шпионаже, что ли, подозреваете? — Его тонкие почти бесцветные губы тронула ироничная улыбка.

Зря он так…

Тимофей Романцев попытался отыскать в себе нечто похожее на сочувствие. Не нашел.

— Не подозреваю, — со всей серьезностью отозвался он. — Если бы подозревал, то разговор протекал бы иначе… Но повода для шуток в вашем положении я тоже не вижу. Дело куда серьезнее, чем вам может показаться. Аварию на Комсомольской помните?

— Что за авария? — удивленно спросил здоровяк.

Похоже, что он в самом деле не помнит. Придется освежить его память.

— А та самая, где грузовик сбил сержанта. И приключилась она как раз во время вашей пересменки. Около шести часов вечера. — Сухощавый судорожно сглотнул. Крепыш напрягся. Пробрало! — И вот в связи с этим у меня к вам такой вопрос: почему эта авария не была зафиксирована в журнале происшествий?

Лейтенанты озабоченно переглянулись. Взгляды у обоих были весьма красноречивы: при чем здесь военная контрразведка?