Связанные любовью

— Да, даже если бы не следовало. Если бы мои враги знали, как много ты для меня значишь, они бы сделали все, чтобы добраться до тебя, причинить мне боль через тебя, контролировать меня, угрожая тебе. Братва попробует снова, и другие тоже. Когда меня сделали Капо, я поклялся поставить семью на первое место и подкрепил эту клятву. Моим первым выбором всегда должна быть семья. Но ты мой первый выбор, Ария. Я сожгу мир дотла, если придется. Я буду убивать, калечить и шантажировать. Я все для тебя сделаю. Может быть, любовь это риск, но я готов рискнуть, и, как ты сказала, это не выбор. Я никогда не думал, чего хотел, никогда не думал, что смогу кого-то так любить, но я влюбился в тебя. Я боролся с этим. Это первая битва, которую я не против проиграть.

И, черт возьми, эти слова были правдой. Я думал, что это правда. Я поставил Арию на первое место, защищал ее, позволял ей вещи, которые моя семья не одобряла. Я бы все для нее сделал, а она меня предала. Предала свою любовь и доверие.

Любовь.

Слабость.

Слабость я больше не позволю себе.

Глава 1

До.

Ария

Плечо все еще иногда болело, когда я слишком быстро двигала рукой, но вчера доктор снял швы и сказал, что боль скоро пройдет. Я коснулась красного шрама под ключицей. Мой первый шрам.

Лука подошел сзади, возвышаясь надо мной, и положил руки мне на плечи, серые глаза, потемневшие от гнева, остановились на шраме. Он был полностью обнажен, как и я после душа, но его тело было покрыто бесчисленными шрамами. Я всматривалась в его лицо, задаваясь вопросом, не беспокоит ли его то, что я больше не совершенна. Люди носили свои шрамы как свидетельство своей храбрости и не было более храброго человека, чем Лука. Но я была женщиной, женщиной, отданной за свою красоту.

— Доктор сказал, что это пройдет, — прошептала я.

Лука поднял глаза и встретился со мной взглядом в зеркале, его темные брови сошлись на переносице. Он развернул меня и приподнял мой подбородок. — Ария, мне плевать, исчезнет он или нет. Единственная причина, по которой твой шрам беспокоит меня, это то, что он напоминает мне, что ты рисковала своей жизнью ради такого мудака, как я, и это последнее, что ты должна делать.

— Я бы сделала это снова, — сказала я без колебаний.

Лука схватил меня за талию и посадил на раковину.

— Нет, — прорычал он, приблизив лицо. Его глаза горели гневом, и другие съежились бы под его напором.

— Нет, ты меня слышишь? Это гребаный приказ.

— Ты не можешь отдавать мне такие приказы, — тихо сказала я.

Он тяжело вздохнул.

— Могу, и так оно и есть. Как твой Капо и как твой муж. Ты больше никогда не будешь рисковать своей жизнью ради меня, Ария. Поклянись.

Я уставилась на него. Возможно, он думал, что все так просто. Лука привык контролировать всех вокруг, привык, чтобы его люди подчинялись каждому его приказу, но даже он должен был понимать, что некоторые вещи выходят из-под его контроля, что даже его власть имеет пределы.

— Ария, поклянись. — он заговорил своим голосом Капо, голосом, который заставлял его людей следовать за ним и заставлял его врагов съеживаться от страха.

Я обвила рукой его шею, играя с его черными волосами, и коснулась губами его губ.

— Нет. — его глаза сузились.

— Нет?

— Нет. Ты никогда раньше не слышал этого слова? — я дразнила его, повторяя слова, которые сказала ему в нашу первую брачную ночь.

— О, я часто это слышу, — сказал он, играя свою роль.

Мое лицо расплылось в улыбке, но его лицо оставалось мрачным.

— Ария, я серьезно.

— Я тоже, Лука. Я защищаю людей, которых люблю. Тебе придется с этим смириться. — он покачал головой.

— Я не могу, потому что ты действуешь не думая, когда делаешь это из за любви. — я пожала плечами.

— Я такая, какая есть.

Он прижался лбом к моему лбу.

— Я не потеряю тебя из-за этого.

— Ты не потеряешь меня, — прошептала я, прижимая ладонь к его фамильярной татуировке на груди.

Рожденный в крови. Приведен к присяге в крови.

Может, я и не давала клятву крови, но то, что связывало меня с ним, было сильнее любой клятвы. Я была связана любовью.

— Я всегда буду рядом с тобой.

Его взгляд смягчился.

— Давай проведем медовый месяц на следующей неделе.

Меня захлестнуло удивление.

— Неужели? — я спросила с волнением. Мы были женаты два месяца, и никогда не было разговоров о медовом месяце в начале, потому что наш брак был не по любви, а по расчету, а позже, потому что я думала, что Лука был слишком занят.

— А как же братва? Они не нападут снова? — нападение на особняк Витьелло в Хэмптоне две недели назад стоило жизни нескольким людям Луки и чуть не стоило моей. Я потеряла своего телохранителя Умберто, видела, как ему выстрелили в голову, и письмо его вдове и детям разбило мне сердце.

— Они нападут снова, но не скоро. Им придется восстанавливаться после потери Виталия. Я не могу уехать надолго, но мои люди справятся без меня неделю. Маттео пользуется почти таким же уважением, как и я. Он может занять мое место на некоторое время.

Я не могла перестать улыбаться.

— Куда мы поедем?