Связанные браком

Я с большим трудом поднялась с кровати, чувствуя себя старухой, хотя мне было всего тридцать два. Даже по меркам мира, в котором мы с Мики жили последние десять лет, я считалась молодой женщиной, ну…  или хотя бы средних лет. В моем же родном мире этот возраст был лишь самым началом пути, когда ты отработал на благо своего королевства положенные десять лет после выпуска и теперь волен распоряжаться своей судьбой, как пожелаешь.

Я тяжело вздохнула, отгоняя непрошеные воспоминания, и поплелась в душ. Уже после того, как освежилась под холодными струями воды, подошла к зеркалу и скептически себя оглядела. Пожалуй, я была красива — по общепринятым меркам всех известных мне миров: невысокий рост, стройная подтянутая фигура,  миловидное личико, точеные черты лица, голубые глаза и черные, как сама тьма, волосы.

Но возраст давал о себе знать, особенно разница бросалась в глаза, когда мы с сестрой вместе становились у зеркала. Мы были полными копиями друг друга, за исключением цвета волос, оттенка кожи и целой пропасти в годах. Сейчас Мики была моложе меня на четырнадцать лет, и я давно потеряла надежду, что что-то изменится или хотя бы вернется на круги своя.

Грустно улыбнувшись, я накинула халат и поспешила на кухню.

— М-м-м... как вкусно пахнет, — протянула я, втянув в себя аромат еды. — Когда ты успела? Я же в душе была всего ничего.

— Милли, чтобы поджарить яичницу, нужно не больше пяти минут. Слушай, — сестра опустила разноцветные тарелки на чёрный стеклянный стол и повернулась в сторону входа, — я вообще не представляю, как ты до тридцати дожила и не умерла с голоду.

При этом она картинно взмахнула рукой с корнишоном и отправила тот в рот, громко хрустя и продолжая смотреть на меня своими вопрошающими голубыми глазами.

— Знаешь, — я плавно присела, разложила на коленях тряпичную ажурную салфетку, — в наше время, — аккуратно порезала белок ножом и, нанизав маленький кусочек на вилку, продолжила поучать сестру, — в век технологий, можно прожить, не умея абсолютно ничего, нужны лишь деньги и интернет. М-м-м…  Спасибо, очень вкусно.

— Ты не права. — Сестра присела напротив и начала быстро сметать с тарелки вкусный завтрак. — Как минимум нужно уметь пользоваться интернетом.

— Мики, прожуй сначала.

Закончив с завтраком, я вытерла руки и лицо, положила приборы на пустую тарелку, туда же бросила смятую салфетку и, поднявшись из-за стола, еще раз поблагодарила сестру. Только в голове у меня крутились совсем другие слова.

Видели бы тебя сейчас наши родители, из-за стола бы выгнали за отвратительные манеры. А меня так и вовсе из дома — за то, что не сумела дать тебе должного воспитания. Но их больше нет! Так же как и нас с Мики и всего рода Анрэйн. Больше нет.

Какие же это плохие мысли, грустные и сейчас абсолютно ненужные.

 Я боролась с ними пока надевала белоснежную норковую шубку и высокие замшевые сапоги на не менее высоком, но толстом каблуке. Уже на самом выходе я бросила оценивающий взгляд в зеркало и, убедившись в своем безупречном виде, отправилась на работу.

 За рулем недавно купленной машины я недобрым словом поминала отвратительную столичную погоду и с жалостью время от времени поглядывала на свои мокрые сапоги. 

Утопить в луже такую прелесть — это же надо быть такой растяпой!

Я десять лет прожила в этом мире и до сих пор не могла привыкнуть к такой погоде. Это же не зима, это один Разрушитель знает что!

— Милена Мирославовна, как хорошо, что вы сегодня пораньше. — Старшая медсестра бежала за мной по пятам с самого холла клиники, пытаясь вывалить на меня все насущные проблемы.

— Людочка, все решим. Но потом. 

Я встала на пороге собственного кабинета, загораживая тем самым вход и давая понять, что не потерплю на своей территории эту вездесущую женщину.

— Но как же! Семен Аркадьевич, он… он...

— Потом.

Все же оттеснив причитающую медсестру, я захлопнула дверь, вставила ключ и, провернув его на два оборота, закрылась. Отошла и, скинув шубу на кушетку, отряхнула и размяла руки, а затем, прикрыв глаза и выставив вперед ладони, начала колдовать.

Внутренний огонь отзывался с неохотой, но намного проще и мягче, чем это было во времена моей юности, тогда я и вовсе не умела пользоваться собственной силой.

Вдох-выдох, перед глазами всплыла схема нужного плетения, а с губ бесшумным шепотом слетело нужное заклинание. Потом еще одно и еще. 

Полог тишины, отвод глаз, чтобы никому в голову вдруг не пришло вломиться в мой кабинет, и, конечно же, магическая защита на замок. Никто, кроме меня, теперь не сумеет ни войти, ни выйти.

Зажгла на ладони огонек и напиталась от него силой. Не физической, нет. Я восстанавливала силы эмоциональные, грелась душой, если та у меня вообще осталась, потому что в наличии оной я очень сомневалась. 

Десять лет прожить бесчувственной куклой может только пустая оболочка — не человек. А ведь несмотря на свое далеко не местное происхождение я была человеком. Слегка другим, не таким, как люди, населяющие эту голубую планету, но все же мой мир также населяли люди, пускай и магически одаренные.