Святые Спасения

Ирелла уже представила, как они вдвоем прогуливаются по одной из гравийных тропинок, вьющихся между старыми болотными кипарисами тора, и вспугнутые птицы с возмущенным щебетом летают среди высоких ветвей. Вместо этого Иммануээль повел ее к порталу на другой стороне зала.

Пройдя через него, она оказалась в причудливом полусферическом помещении двадцати метров в поперечнике, с металлическими пурпурно–красными стенами, которые могли быть деталями какого–то механизма; а может, то было гнездо, зарытое в груде мусора. Между странными, геометрически правильными выступами тянулись глубокие трещины, сходящиеся в верхней точке купола. По трещинам мерно и неизменно, из ниоткуда в никуда, скользило множество крохотных искр, от которых и исходил свет.

— Что это за место? — спросила Ирелла.

Пол был так гладок, что она боялась поскользнуться, сделав хоть шаг. Цвет под ногами отсутствовал, как будто голограмма застыла в нейтральной позиции, и Ирелле казалось, что она стоит на стеклянной крышке, закрывающей жутко глубокий колодец.

— Мой центрекс, — ответил Иммануээль.

— Э?

— Дом. Мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями или по крайней мере образовали прочный союз. Если не ошибаюсь, приглашение кого–то в свое жилище имеет большое значение в вашей культуре?

— Да, конечно. Имело. Приглашение разделить что–то с тобой обладало большой социальной силой на старой Земле, но тогда были другие времена. Постдефицитный период изменил социальный подтекст. Однако обычай остался — и это очень мило. Но ты сам это знаешь. Я предоставила тебе все имеющиеся записи.

— Воистину.

— Значит, если ты — комплекс, физически распределенный по многим элементам… — она театрально повела рукой, как бы охватывая машинный рельеф стен, — это они?

— Некоторые — да.

— Ладно, тогда я должна спросить: почему — «создатель»?

— Тебя это обижает?

— Нет. Это разжигает мое любопытство, хотя я и знаю, что тут не обошлось без Энсли. Я считаю его несколько эксцентричным, особенно для искусственного интеллекта — или кто он там на самом деле. Он больше чем гендес, но меньше чем человек, несмотря на то, насколько быстр и умен.

— Именно так он нам себя и описал. Умный, но без воображения. А воображение, по–видимому, неотъемлемая часть человеческой души, если не суть ее.

— Не надо мне всей этой романтики. Интуиция, воображение, импульс; все они — часть случайных биохимических взаимодействий в нашей нервной системе.

— Пожалуй. Но они никогда по–настоящему не воспроизводились вне биологического мозга. Сколько бы случайных факторов ни генерировал искусственный разум, истинное творческое воображение ему не подвластно. Идея насчет нас исходила от тебя, а не от него, не так ли?

— Да.

— Так что простое обращение к тебе — «изобретатель», «начинатель», «первая мать» и тому подобное — не передает грандиозности того, что ты сделала. Ты ведь действительно, в самом прямом смысле, создала нас, Ирелла.

— Ладно. Полагаю, я смогу с этим жить.

— Нам больно, что твои партнеры не вполне осознают твою ценность. Ты должна возглавлять флотилию.

— «Вам»? Неужели нас слышит сейчас вся фракция истории?

— Не совсем, но они настроены на наш разговор.

— Но только небольшой частью своего сознания? Каким–то аспектом?

— Верно.

— Вам и вправду нужно, чтобы мы отправились с вами в анклав?

— Мы можем нанести Последний Удар без вас. Конечно, можем. Однако ваши взводы идеально подходят для этой задачи. Они внесут ценный вклад.

— Завершение, — изумленно сказала она. — Вы предлагаете нам завершение.

— Именно так.

— Меня тревожит то, что взводам придется сражаться внутри анклава. Неважно, насколько вы продвинуты, сколько аспектов несете, оликсы — серьезный противник.

— Ты права. Даже мы не можем ничего гарантировать.

— Но вы должны все–таки представлять, что там внутри. Вы строите свои домены по тому же принципу.

— Да, мы знакомы с принципами квантовой темпоральной механики, в соответствии с которыми был создан и поддерживается анклав оликсов. А с его внутренней природой — нет. Это то, чего люди всегда боялись…

— Иное.

— Воистину. Мыслительные процессы оликсов по–настоящему нам чужды. Мы можем строить догадки о том, как устроена внутренняя часть анклава, — логические догадки. Но наверняка мы ничего не знаем.

— А если узнаете, то сразу сформулируете план.

— Всё гораздо хуже.

— Ни один план сражения не выдерживает контакта с врагом.

— Вот именно. Активная боевая обстановка постоянно меняется. И тут нужен командир, который делает выбор. Ты, возможно, подошла бы.

Иммануээль наклонился, спина его изогнулась, так что хвост задрался довольно неприятным образом. Потом он прислонился к стене, с силой прижался к асимметричным контурам. Сияющие пурпурные компоненты раздвинулись, создав нишу, в которую тело Иммануээля вошло, как рука в перчатку. Патрубки плавно скользнули в гнезда на спине комплекса, включая его в конструкцию стены.

— Нет, спасибо, — сказала Ирелла. — Тиллиана, Элличи и другие тактики могли бы предложить альтернативную точку зрения в случае столкновения с чем–то неожиданным, но я действительно плохо справляюсь в стрессовых ситуациях.