Святые Спасения

Но теперь снаружи снова можно было увидеть что–то реальное. За последние два дня Джессика провела дрона по опасной кромке входа в ангар, к вершине скалы с падением в бесконечность, устанавливая повсюду группы крошечных датчиков, после чего вернула ползунчика обратно на «Еретика–мстителя». Кластеры показывали обычный на вид звездный пейзаж, окружающий их: гелиоцентрическую панораму, привязанную к красному карлику. Алик так глубоко погрузился в визуализацию, что буквально чувствовал на щеках сияние. Он не был экспертом по созвездиям, но это не выглядело слишком чужеродным.

— Звездная корреляция помещает нас примерно на сто семь световых лет от Солнца.

— Соко повезло, — сказал Каллум. — Он, верно, вовремя выбрался. Еще немного, и корабль выпал бы из червоточины здесь.

Визуализация показала оставшийся позади огромный обруч. Лиловый ореол вокруг серебристо–белой поверхности быстро исчезал. Алик догадался, что это терминал червоточины.

— «Спасение» ускоряется, — сказала Джессика. — Поехали, значит.

— Ускоряется — куда? — спросил Каллум.

— Ко входу в другую червоточину, — ответила Джессика. — Это занимает все мысли единого сознания. Его единственная цель сейчас — возвращение в звездную систему анклава.

— А мы? — спросила Кандара. — Он собирается прихватить с собой транспортные корабли?

— Думаю, да. Ну, он точно не приказывает никаким кораблям высадиться здесь.

Визуализация расширялась по мере того, как «Спасение жизни» медленно вращалось, что позволяло группам сенсоров собирать полное изображение с охватом в триста шестьдесят градусов. Терминальный обруч висел на орбите в семидесяти миллионах километров от поверхности красного карлика. Датчики показали также несколько других объектов на той же орбите, весьма массивных.

Конечно, кластеры датчиков были очень малы, а расстояния — огромны, так что разрешение не дотягивало до оптимального. Но все равно понятно было, что большинство объектов представляют собой пятиугольные додекаэдры, каждая плоскость которых имеет две тысяч километров в поперечине.

— Это, верно, радиотелескопы, — сказал Каллум. — Тут ведь, как–никак, сенсорная станция оликсов, так что сомневаюсь, что это может быть чем–то другим. Черт возьми, ну и масштабы! Неудивительно, что они засекли радиопередачи с Земли.

— Туда мы и направляемся, — сообщила Джессика.

Визуализация перефокусировалась. Угол обзора оказался не слишком удачным, поскольку скалистая поверхность корабля–ковчега превратилась в красный «марсианский» полумесяц, занимающий три четверти изображения. В трех миллионах километров перед ними находилось «гнездо» из семи широких обручей, причем диаметр внешнего составлял километров двести. Каждое следующее кольцо было меньше предыдущего, центральное не дотягивало и до тридцати километров. Все они располагались под определенным углом друг к другу, так что центральное стояло перпендикулярно внешнему. Поверхность каждого глянцевито отливала багрянцем. Никаких видимых маркировок не наблюдалось. Температура твердо держалась на двадцати семи по Цельсию.

— Что думаете? — спросил Юрий. — Хабитат оликсов?

— Скорее всего, — ответила Джессика. — Рядом есть несколько терминальных обручей входов в червоточины. Мы направляемся к ближайшему.

— Что–то не видно движения, — заметила Кандара. — Мы словно у звезды–призрака.

— Планет я тоже не заметила, — сказала Джессика. — И вообще в плоскости эклиптики отсутствует какая–либо твердая материя; ни астероидов, ни комет… Они всё зачистили.

— Адское пламя! — воскликнул Каллум. — А я-то гадал, чем они питают свои червоточины, учитывая, сколько энергии требуется, чтобы держать их открытыми. Взгляните–ка на экватор этой звезды.

Алик подождал, когда визуализация, подстраиваясь под прихоти каждого, вновь перефокусируется. Он ничего не сказал о чудесах этой чужой звезды, потому что, честно говоря, чудеса эти находились далеко за пределами его зоны комфорта. Вложенные кольца были куда больше хабитатов, которые строили люди, — если это «гнездо» действительно являлось таковым; а радиотелескопы размерами превосходили любую гребаную луну. Он всегда знал, что их полет — предприятие рискованное, почти безнадежное, но теперь они явно увязли не в своей стихии — и продолжали тонуть. Он неохотно посмотрел на мерцающий красный диск маленькой звезды. Экватор, отмеченный тонкой черной линией, был ясно виден. Изображение увеличилось, став расплывчатым.

— Он что, твердый? — недоверчиво спросил Юрий.

— Похоже на то, — откликнулся Каллум. — Вращается быстрее звезды, но расположен выше хромосферы.

— Радиус звезды — приблизительно треть от солнечного, — прикинула Джессика. — Что дает окружность… Черт! Один и три десятые миллиона километров.

— Они построили кольцо из твердого вещества длиной один и три миллиона километров? — поразился Юрий. — Из чего, черт возьми?