Святые Спасения

— Еще одно. Когда бы ты ни появился здесь, меня рядом не будет, так что я просто хотел сказать, как высоко ценю то, что ты сделал. Ты отличный сотрудник службы безопасности, Кохаи.

— В каком смысле — «тебя рядом не будет»?

— У всех у нас свои роли.

— Тут кто–то что–то говорил о мучениках?

— Я не мученик. Со временем ты это узнаешь. Но мы больше никогда не увидимся.

— Шеф!

— Ты хороший человек, Кохаи. Я доверяю тебе спасти Лондон. А теперь прощай. — И иконка Юрия исчезла.

— Дерьмо!

Олли встревоженно посмотрел на него:

— Что?

Кохаи промолчал, только сейчас осознав, что у него дрожат руки. Потом посмотрел в лицо этого глупого парня. Олли получил несколько периферий, доставленных Лим, созданных по какой–то новой технологии, разработанной Обороной Альфа. Предполагалось, что эти устройства невозможно обнаружить, но с имплантацией пришлось поторопиться. В результате Олли явно страдал от боли: он был красным, потным и постоянно морщился.

— Ничего, — ответил наконец Кохаи так бодро, как только смог.

— Что–то не похоже, — угрюмо отозвался Олли.

— Ты — не единственная операция, которую я провожу, сынок. Не льсти себе.

В комнате внедрения был установлен трехметровый портал. Там же ждал вооруженный отряд из пяти человек; на линзы Кохаи выплеснулась информация, что пятнадцать уже перемещены. А высоко над городом летело восемь противоповстанческих дронов, направлявшихся в сторону Челси.

— Идем, — сказал Кохаи.

Он хотел, чтобы Олли продолжал двигаться, чтобы у него не было времени остановиться и подумать. Крылась в нем какая–то уязвимость, тревожащая Кохаи. Десять минут ушло только на то, чтобы уговорить парня снять кожемаску и ошейник со взрывчаткой. Десять минут, которые они не могли себе позволить.

Олли с беспокойством смотрел на портал и охрану.

— Куда он ведет?

— Я же говорил. Николаи в Челси, в доме семьи Пэйнор на Пелхэм Кресент. А этот портал ведет к дому на Онслоу–сквер, что сразу за углом.

— Пелхэм Кресент?

— Да, на Фулхэм–роуд. Идем. — Он нетерпеливо махнул рукой.

Олли без особого интереса оглядел комнату, в которую они вышли. Типичный старый лондонский шик: гостиная с высокими потолками, большими створчатыми окнами и дорогой мебелью, сдвинутой к одной из стен. На этом фоне жилище Клодетты Бомон выглядело дешевкой. Охранники тоже проследовали через портал. Один отряд уже находился там, так что в помещении сделалось тесновато.

Кохаи провел Олли в зал с классическим черно–белым мраморным полом.

— Так, Лоло на связи. У тебя минута, чтобы убедиться, что оне в порядке и что мы выполнили свою часть сделки.

Олли потребовалась пара секунд, чтобы понять, что ему только что сказали. Боль от только что установленной периферии пульсировала в мозгу несмотря на местную анестезию. Мысли были туманными, вялыми, и всё происходившее он воспринимал с некоторой задержкой. На линзы выплеснулась иконка Лоло.

— Эй, привет, — протянул Олли. — Ну и где ты?

— В Аките. Я действительно здесь, Олли! Где–то в столице; я узнаю силуэты зданий.

— А бабуля и Бик?

— Их пронесли через портал вместе со мной, но потом Лим Танью куда–то ушла с ними. Меня, наверное, туда не пустят.

Олли, нахмурившись, оглянулся на Кохаи.

— Это сверхсекретное учреждение, — измученно пояснил Кохаи. — У оне нет туда допуска. Но будет полный доступ к наблюдению за процедурой. Прямо сейчас команда сопровождения ждет прибытия семьи Лоло. Можешь себе представить, в каком они состоянии.

— О да, — буркнул Олли. Он никогда и не думал о семье Лоло. Оне редко упоминало о них, разве что рассказывало, насколько расширенные утопийские семьи лучше любых других вариантов.

— Закругляйся, — велел Кохаи.

— Люблю тебя, Лоло, — сказал Олли. — Ты лучшее.

— Олли, дорогой, пожалуйста, будь осторожен.

— Осторожность — мое второе имя.

— Вот и нет. И никогда не было.

— Слушай, через полчаса все это закончится. Они снабдили меня кое–какой навороченной периферией, из самых лучших. А потом я сразу присоединюсь к тебе, ладно?

— Обещай!

Связь не позволяла ничего толком определить, но Олли точно знал, что оне плачет. Опять.

— Обещаю. Думаешь, я хочу оставить нашего ребенка без отца?

— Олли!

— Ладно, мне пора. Увидимся.

Охранники покинули зал, удалившись куда–то вглубь дома. Кохаи открыл переднюю дверь.

— Ты нас не увидишь, — сказал он Олли, — но мы будем с тобой. В доме много синт–жучков. Мы будем отслеживать каждую секунду.

Олли шагнул наружу.

— Понял, — кивнул он, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

— Эй, Олли…

— Что?

— Удачи, — торжественно произнес Кохаи. — Серьезно.

— Конечно.

Гладкая черная дверь закрылась, оставив Олли одного под каменным портиком. Сухой порывистый лондонский воздух качал ветви мертвых деревьев на площади и отвешивал Олли пощечины. Он к такому не привык; впервые за очень долгое время он вышел наружу без кожемаски. Медики, вживлявшие периферию, дали ему какого–то крема для щек и носа, но ощущения все равно были странными. Голая кожа оказалась такой чувствительной…