Святые отцы и учители Церкви

См. особ, труды А. Спасского и Лебедева. Постановления соборов. – Y. Mansi J. D. Sacrorum Consiliorum nova et amplissima collection и Hahn Bibliothek der Sumbole und Glaubensregeln der alten Kirche. 3 Aufl. Breslau, 1897. Для учения о Церкви в доникейский период см. S. Ignatii Antioch. Ер. ad Magn. 6, 1; ad Trail. 3, 1; 7, 2; ad Philad. 3, 2; ad Smyrn. 1, 1 и S. Irenaei Lugd. Adv. haereses 1, 10, 2; 3, 4, 1; 5, 20, 1. Для истории арианских споров первостепенным значением обладает св. Афанасий В., особ. Orationes contra Arianos и Epistola de Synodis. Послание Александра Александр. См. у Migne т. 18. Ср. еще Theodoreti 1, 4, 46, сл.

О Маркелле Анкирском см. Th. Zahn, Marcellus v. Ancyra, 1867 и Loofs, Die Trinitatslechre Marcells v. Anc. В Sitzungsberichte der Berliner Akademie, 1902. В серии Гебгардта-Гарнака, где изданы фрагменты М., см. особ, fragm. 15–17; 42, сл.; 48; 54; 58–61; 74; 103; 114–117; 121; 129; а также соч. Евсевия Кесарийского Contra Marcellum.

Сочинения Евсевия Кесарийского изданы у Migne s. gr. 20–24 и в коллекции Гебгардта-Гарнака. См. особ. Demonstr, evang. 1, 3–6, 9, 63; 2, 2, сл.; 3—10; Deeccl. theol. 1, 8, 2; 1, 9, 3; 1, 12, 2; 1, 13, 1; 2, 21, 8; 3, 4; 6, 1; 3, 17, 1–4, 9; Theophan. 1, 47–63, 67, 3, 2, сл.; 2, 14, сл.; 2, 19, сл.; 2, 24–26; 2, 38; 2, 41, сл.; 2, 85; 3,1; 3, 8, сл.; 3, 36; 3,39; 3,52; 3,59–61; 5, 47–49.

Лучшее изложение эвномианства у Несмелова. Из источников важны S. Basilii Magni Adversus Eunomium и S. Gregorii Nysseni Contra Eunamium.

IX. Св. Афанасий Великий

1. «Рано напоенный Божественными правилами и уроками», Афанасий Великий лишь «недолго изучал светские науки: дабы и в них не казаться совершенно несведущим и не знающим почитаемого им за достойное презрения». Он «не терпел, чтобы благородные и богатые дарования души упражняемы были на предметах суетных» (Григорий Богослов). И, глубоко изучив христианскую письменность, он никогда не стремился к систематическому построению; труды же его посвящены главным образом борьбе с арианами, восстановлению искажаемых ими фактов и уяснению неправильно толкуемых ими текстов. Тем не менее сами собой выделяются основные мотивы его богословствования, обнаруживая свою органически-системную связь.

Ясно и сильно раскрывает Афанасий (уже в раннем труде «Против язычников») идею творения из ничего, что было вместе с тем и уяснением принципиального различия между Богом и тварью. И только этим христианство резко отграничивалось от пантеистического гносиса и арианства. Новым и важным было не провозглашение создания из ничего (стр. 81, сл., 84, 111, 117, сл.), а ясное и яркое выражение этой идеи. – «Все сотворенное по сущности своей не имеет ничего общего со своим Творцом», ибо «какое сходство между тем, что из ничего, и Творцом, из ничего создающим это?» «Бог есть Сущий и не сложен», т. е. один, бесконечен и совершенен, как «истинно сущее». «Природа же сотворенных вещей как происшедшая из ничего – нечто текучее, немощное, смертное», бессильное удержать себя в бытии и обреченное на небытие или погибание.

Отсюда очевидна ложность мысли о посредниках между Богом и миром, как о чем-то полутварном-полубожественном, и о Посреднике-Логосе в том смысле, в каком Его понимали ариане (стр. 150, сл., 113, сл.). Бездны между Богом и миром не заполнить и бесконечным числом посредников. И странно считать уничижающим Творца непосредственное творение Им всего. Нечестиво, далее, думать, будто Бог создал или породил Посредника ради нас (ср. стр. 130 – Мефодий). Ведь тогда не только не Бог – Слово, но не Бог и сам Бог; Бог тогда Себе не довлеет, а обусловлен чем-то иным, ради чего действует. Созидающая и спасающая свое творение Всеблагость есть само абсолютно свободное, надмирное Божество.

Так Афанасий порывает с традицией «икономического» богословия (стр.67 сл.). Поэтому оказывается недостаточным всякое умозаключение от мира к Богу, в частности же и «икономическое» учение о Троице. Афанасий очищает умозрения Оригена от икономических примесей, правда, довольствуясь лишь общими указаниями и предоставляя раскрытие «имманентного» Боговедения будущему. Впрочем, в существе своем оно уже дано у Оригена и у язычника Плотина (стр.67 сл.). Образами поясняет Афанасий отношение Отца к Сыну как отношение мощи, силы или потенции (δύναμις) к осуществленности, действительности, «энергии».