Канадец смотрел на Тек-Чата не отрываясь. Ему сложно было примириться с самой концепцией предательства, но в родной стае ему часто говорили, что все, кроме маах'керу, склонны к измене и вероломству, особенно настойчиво предупреждая о сатра.
Но в жизни никогда ни с чем подобным сталкиваться Вереску не приходилось, и сейчас он старательно рассматривал маленького Часовщика, пытаясь найти в его лице следы какой-то особенной порочности.
Но Тек-Чат выглядел обыденно и даже слегка смешно из-за диковатой системы из полусотни линз, которая висела на резинке у него на шее так же, как у других висят простые очки.
– Зачем ты предал нас? – спросил наконец Вереск.
– У меня не было выбора, – спокойно ответил Часовщик. – Атаниэль попросил меня помочь, описал, откуда надо его забрать, но по своей дурацкой привычке не предупредил, что при этом я буду замешан в нападении на Одиннадцатый равелин. После вылазки, как только я немного поразмыслил, стало ясно, что из Петербурга надо уезжать. Без денег, без связей, бежать чуть ли не в исподнем, с женой и двумя детьми. Детей я отправил в Киев сразу, еще вчера. А сам пытался раздобыть денег и продать все, что у меня есть, когда позвонил Атаниэль и предложил мне выкупить его бизнес. Дурацкое предложение – но при этом отличный способ отомстить ему и достать денег. Повод тебе ясен?
– Ты мог сказать Атаниэлю, что он поставил тебя в плохое положение и переложить на него ответственность, – рассудительно заметил Вереск, не сводя глаз с дула револьвера.
Часовщик искривил губы в злобной ухмылке:
– Этот ребенок за себя ответственность взять не может, и жить ему в любом случае оставалось недолго. Я просто слегка выправил ситуацию и сделал так, что мое бегство из Петербурга будет чуть более комфортным.
– А при чем здесь Маж? Иво? Я? Уж нас-то с Иво ты мог не забирать!
– Все вы смертники! – зло выкрикнул Тек-Чат. – Я должен был оставить вас на свободе и ждать, пока вы придете отомстить мне? Нет уж! Встань лицом к двери, руки за спину.
Вереск сделал так, как было сказано. По шороху сзади он понял, что Часовщик спрятал пистолет в карман, тут же развернулся и со всей силы ударил предателя кулаком в лицо. Тот, не успев даже понять, что происходит, отлетел вглубь коридора и растянулся на полу.
Из руки его выпала веревка.
Оборотень подошел к нему, ощупал кожаную куртку на «желтом», вынул из внутреннего кармана револьвер и забрал его. Потом связал Часовщику вначале руки, затем ноги. Тонкого нейлонового шнура могло хватить даже на то, чтобы опутать маленькое тело «желтого» коконом.
– Ой… – выглянула из кухни жена Тек-Чата. – Ой-ё-ё-ё!
– Замолчи! – зло крикнул оборотень и с удивлением обнаружил, что та послушалась его и теперь едва слышно всхлипывает.
Вереск огляделся – прихожая была бы просторной, если бы на уровне его головы по всему периметру не тянулись полки, заставленные множеством коробок, из которых то тут, то там торчали железки, пластмасски, микросхемы.
На полу около двери стоял брезентовый саквояж, оборотень не раз видел подобные в бандитских фильмах – в них перевозили деньги. На боку саквояжа в полумраке прихожей остроглазый Вереск смог разглядеть оттиснутую надпись «Домен Черная речка».
– Территория «Черная речка» чья? – мрачно спросил он у жены Тек-Чата.
– Сатра, – сквозь всхлипы вымолвила дама.
– Понятно, – сразу все понял Вереск. Он точно знал – если и есть на свете что-то похуже предательства и воровства, то это «что-то» придумали сатра. – Да не ревите вы!
Только что он орал на жену Тек-Чата, но тогда была почти боевая ситуация, а сейчас, слегка отойдя, он почувствовал и разницу в возрасте, и то, что она – женщина, и вспомнил то, что к взрослым женщинам надо относиться уважительно.
– Вы убьете его? – жалобно спросила «желтая».
Вереск мгновение размышлял, а потом ответил:
– Нет. Я не смогу убить связанного, хотя он этого и заслуживает.
После этих слов оборотень обернулся к двери, несколько секунд пытался понять, как работает сложная система запоров, затем нажал на небольшой рычажок. С шелестом вышли из пазов несколько ригелей, отворилась защелка, и дверь распахнулась.
Сжимая в руке саквояж, Вереск вышел из квартиры предателя.
Он утешал себя, что взял не чужие деньги, а то, что было заплачено за жизнь его и друзей. И еще он собирался начать короткую, но успешную войну против подлых сатра, вмешавшихся в чужие дела. Хотя и не знал пока, как это провернуть да еще остаться в живых и спасти Иво, Мажа и Атаниэля.
– Загляни в сумку, тутти-ту, – порекомендовал с переднего сиденья невидимый Маж.
«Шестерка» успела разогнаться и неслась по городу со скоростью около семидесяти километров в час, ревя и трясясь. Иво открыл громадный баул, стояший рядом с ним, и обнаружил там несколько париков, какие-то коробочки и футляры, два небольших кейса и еще много всего неразличимого в глубине.
– Подбери себе, тутти-ту, контактные линзы, парик попышнее, еще что-нибудь, – порекомендовал альв. – Вблизи мы никого не обманем, но издалека должны походить на кого угодно, тутти-там, но только не на себя. Как ты вообще, тутти-ту?