Читаем Святослав полностью

I болгарськi вої, якi також не хотiли, щоб Доростол став для них могилою над Дунаєм, тiкали звiдси - вночi сторожа проводила їх далеко за город, де не було вже ромейських вiгл. Тодi ж вiд доростольського берега одна за однiєю одривались однодеревки-довбанки: вони пливли на пiвнiч, до Залiзних Ворiт, i на пiвдень - до гирла Дунаю.

Довелось i Микулi прощатись iз побратимом своїм Ангелом.

Ангел був тяжко поранений мечем у ногу й не мiг ходити. Як i багато iнших поранених болгар, вiн лежав пiд стiною над Дунаєм. Тут їх доглядали здоровi вої, доростольськi жони, унотьки.

Була задушлива серпнева нiч. Десь за Дунаєм ходила гроза, там кресали блискавицi, але так далеко, що до Доростола не долiтало вiдлуння грому.

- Нашi вої готують лодiї, - показав Микула на берег, - i одвезуть вас далi вiд Доростола, вгору по Дунаю.

Ангел мовчав.

- Може, попадеш i до свого села, - вiв далi Микула, - Добре село! Пригадуєш, як ми там бували? Далеко вдарила довга блискавиця-кривуля, i Микула на мить побачив освiтлене зеленкуватим її сяйвом якесь страхiтливе обличчя Ангела: блискучi очi, гострi вилицi, закушенi уста.

- А що там, у селi? - долетiв до Микули голос Ангела.

Вiн замовк, але до Микули долинули дивнi звуки - Ангел набирав у груди повiтря - й випускав, набирав - i знову видихав. Сумнiву тепер уже не було - Ангел плакав.

- Ти не говори так, - зовсiм близько до Ангела схилився Микула. - Це не кiнець. Слухай, Ангеле, це не кiнець.

- Де ж не кiнець? - запитав його Ангел. - Нiчого в мене тепер немає, i Цвiтани також.

Вiн заплакав i тепер уже не крився - коли за Дунаєм вдарила блискавиця, Микула побачив його зарошене сльозами обличчя, смутнi очi, уста, що кривились вiд плачу.

- Слухай, Ангеле, - суворо сказав Микула. - Плакати не можна! Не жона ж ти! Та покинь-бо, говорю! Не плач!

Цей оклик, либонь, вплинув на Ангела. Микула почув, що той став дихати рiвнiше й спокiйнiше.

У темрявi знайшла й стиснула руку Микули Ангелова рука.

Так, тримаючи руку в руцi, якийсь час i помовчали вони: Ангел - лежачи пiд стiною, Микула - сидячи на землi бiля нього. I хоч за Дунаєм раз за разом кресали небо блискавицi, вони їх тепер нiбито й не бачили, кожен iз них думав свою думу.

- Так, - промовив нарештi Микула. - Ти сказав - кiнець? Нi, Ангеле, не кiнець. А хiба мало завдали ми шкоди ромеям? Вiр, вони стекли кров'ю i ще довго стiкатимуть.

А люди, скiльки б вони не жили, цього не забудуть! Та хiба ж можна забути?

У сяйвi вiд блискавиць, що кресали все частiше й частiше, вони дивились на стiни Доростола, що нагадували камiнi брили, на широке, безмежне плесо Дунаю, де вимальовувались ряди лодiй, на воїв, що ходили понад берегом i чомусь здавались дуже високими, надзвичайними велетнями.

- I тебе я нiколи не забуду, - додав Микула, згадуючи всi днi, якi йому судилось провести з Ангелом. - Хiба це можна забути? - закiнчив вiн, стискуючи руку свого побратима.

Ангел у вiдповiдь тiльки мiцно стискував руку Микули.

- А ти мене не забувай, - знову почав Микула. - Буде важко - згадай мене, всiх нас... От тобi й стане легше.

- О! - вирвалось тодi в Ангела. - Тебе i всiх вас я нiколи не забуду!

- От видиш! - навiть засмiявся Микула. - А ти кажеш - кiнець! Нi, добре, що почали. А кiнець ще далеко, далеко...

Вiн на якусь хвилину замислився, а тодi несмiливо сказав:

- Я оце думав, що б тобi залишити, аби пам^ятав мене? Меч або щит - так ти їх маєш, i менi вони ще потрiбнi. Шкода, Ангеле, нiчого в мене немає... А втiм, зажди, Ангеле, я придумав, знаю...

Вiн щось довго шукав у себе за пазухою, а потiм поклав Ангелу в руку якусь невеличку, але досить важку рiч.

- Це Мокоша, - суворо промовив Микула. - Добра богиня, багата, вона народжує все на землi, оберiгає людину, всяке зело. Пригадуєш, Ангеле, молився я їй тодi, перед битвою. От вона й допомогла - тишна, мир... А тепер я дам її тобi, нехай помагає.

- Це ж твоя богиня, - вiдповiв на те Ангел.

- Я їду додому, - заперечив Микула, - там у мене багато богiв. Там вони є скрiзь, там у мене жона, дочка, син... Нам боги поможуть. А Мокоша нехай служить тобi, хоч ти вiриш у Христа.

- Я вiрю в тих богiв, якi менi допомагають. Спасибi, Микуло, я вiзьму Мокошу.

I вiн почепив оберегу Микули собi на шию.

У цей час до них пiдiйшли вої. Треба було нести поранених. Микула допомагав нести Ангела, сам уклав його в куточку однiєї лодiї, а прощаючись, схилився до нього, поцiлував.

Це була остання лодiя з пораненими болгарами. Микула стояв на березi, а вона пливла далi й далi плесом.

Осiнь ходила над морем. Iнодi вiд заходу сонця ще повiвав теплий вiтер, але його зустрiчали бурi зi сходу, швидко остигла вода. Роздратованi хвилi борознили море, важкi попелястi хмари висiли низько над обрiєм, часом проливались дощами.

Вої на лодiях стояли бiля вiтрил, коли вiтер вiяв вiд заходу, сiдали на весла, коли вiн заходив вiд сходу, вичерпували воду, що попадала в лодiї. Чатували на гострих носах, вдивляючись у тьмяну далечiнь, непорушно стояли бiля стерен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения