Святоша

Вздрагиваю, делая это непроизвольно.

Сторм улыбается.

— Как...

— Не волнуйся, — говорит она. — Твой секрет не уйдет дальше меня. Но на улице поговаривают, что один коп неравнодушен к тебе, милая. Так что, может, тебе стоит сделать одолжение всем остальным и держаться подальше от дороги.

С этим прощальным подарком девушка покидает меня. А я все еще смотрю на дверь и думаю, не было ли все это галлюцинацией. И не накачала ли она меня наркотиками.

В этот момент клиент решает пробормотать связную мысль.

— Тот парень.

— Какой парень?

— Фотография, — стонет он. — Однажды ты показала мне фото этого парня.

Теперь мысль работает на полную катушку. Встаю с кровати и двигаюсь к нему. Он отшатывается, но деваться ему некуда.

— Пожалуйста, — умоляет он. — Я пытаюсь дать тебе то, что ты хочешь.

— Как, блядь, его зовут? — требую я.

— Не знаю, — изрыгает он. — И никогда не знал. Но я думаю, что он полицейский. Я видел как он околачивается поблизости.

— Где именно?

— В том баре внизу, — говорит Джон. — Он обследовал это место. Но не допоздна. Он всегда там после десяти, когда я его вижу. Я слышал, как парень спрашивал о тебе. У него был твой фоторобот, он говорил людям, что вот так ты можешь выглядеть сейчас.

Обдумываю слова Джона, пока взглядом буравлю его лицо. Все кажется слишком простым. И это не имеет смысла. Не может быть, чтобы Александр был копом.

— Если ты мне лжешь...

— Клянусь, — говорит он. — Я не лгу. Я просто хочу, чтобы ты и та другая психичка оставили меня в покое. Пожалуйста.

Я улыбаюсь, прежде чем повернуться на пятках и направиться к двери. Похоже, этот мудак наконец-то усвоил урок.

И в кои-то веки я рада услужить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Скарлетт

Не хочу быть дурой. Даже очень красивой.

Часы на плите светятся неоново-зелеными цифрами, когда я выбираюсь из постели. Уже одиннадцатый час. И я стала вампиром. Теперь официально, хотя я и не уверена, когда именно это произошло. Я охочусь всю ночь и дремлю днем, оживая только с заходом солнца.

Пока я сижу за стойкой и потягиваю свой кофе, вокруг царит тишина. Тишина. Всегда тихо. Никакого телевизора. Никакой музыки. Только тишина.

То, в чем я одновременно нуждаюсь и что ненавижу больше всего.

Я гиперчувствительна по своей природе, и мои ночи шумные и хаотичные. Подавляющие. Свет и шум - это кислота, разъедающую мою психику, но я терплю. Это мое наказание за игру.

Когда моя кружка пуста, я надеваю старую футболку, пару леггинсов и зашнуровываю кроссовки - в стиле кроличьих ушек. Потом еще одна чашка обычного кофе. Невроз.

Приборы на первом месте. Я вынимаю вилку из розетки и проверяю их снова, а потом еще пятьдесят раз, просто чтобы убедиться. Потому что может случиться пожар, и тогда животные в здании могут оказаться в ловушке, потому что днем не все находятся дома. И я считаю ручки на плите, потому что никогда не пользуюсь ею, но знаете... Может, одна из них сбилась. А может, я включила ее, когда хотела проверить, выключена ли она. Весь этот парад безумия обычно занимает у меня около пятнадцати минут или около того.

Когда ухожу, я закрываю все шесть замков на своей двери. А потом пересчитываю их. А затем снова запираю их, потому что, возможно, я пропустила один.

Третий и последний шаг моего компульсивного расстройства - задержаться в коридоре, как какая-то сумасшедшая, которой я, по сути, и являюсь, сопротивляясь желанию вернуться в дом и все перепроверить. Я говорю себе, что все в порядке. Я говорю себе, что все сделала правильно.

А потом я делаю шаг. И еще один. И, в конце концов, мне становится легче уйти, сделав несколько глубоких вдохов.

Кот миссис Роджер, Виски, сидит в конце коридора, когда я выхожу на лестничную клетку. Я знаю имя своей соседки только потому, что иногда она приходит постучать в мою дверь, чтобы обвинить меня в краже Виски.

Я иногда пускаю Виски в дом. Он хороший. И он кот, а не человек, так что технически мне позволено его любить. Но он может приходить только ненадолго. Потому что в этой жизни я ни к чему и ни к кому не привязываюсь.

Этот рыжий кот - самое близкое мне исключение, которое я когда-либо сделаю. Я протягиваю руку, чтобы погладить его царственный зад, и он несколько раз тыкается головой о мою ногу, прежде чем начать мурлыкать.

Я думала, что у котов должно быть хорошее чутье на людей. Но у Виски, видимо, оно отсутствует. Он не знает, что я мертвая внутри. Что я не гожусь для этого. Типичный нарцисс, он все равно требует внимания.

Так что, возможно, коты похожи на меня. Их не волнуют ваши проблемы. Они просто хотят того, чего хотят, и все.

Я глажу его в последний раз, а затем бросаюсь вниз по темной лестнице здания, которое я называю домом с тех пор, как приехала в этот город. В нем нет ничего особенного, и моя мать, увидев его, сжала бы свои жемчужные четки. Но для меня это дом. Знакомая земля.

Далеко от всего, что я когда-то знала.

Я вылетаю на тротуар и с радостным вздохом вдыхаю выхлопные газы. Это Бостон. Нама-бля-сте[2]. Начинается растяжка на моем обычном месте, на фоне здания.

Затем я начинаю бежать.