Святокаменск

Милиционер резко отшагивает, отдаёт честь. Все четверо уходят прочь широким шагом. Догонять, что-то спрашивать – бесполезно. Дэн продолжает путь и вскоре выходит на проспект Ленина. Наверное, в каждом городе есть улица Ленина, в Святокаменске тоже была, в проспект её переименовали недавно. За последние четыре года эта улица ощутимо выросла, как и весь город. Множество новых зданий: банк, телецентр, кинотеатр. На месте вчерашних скоплений ларьков – торговые центры. Дэн шагает к автобусной остановке. В новостях сказали, что вместо автобусов скоро будет монорельсовая дорога. Поскорей бы уже, а то автобусный парк, наверное, лет двадцать не меняли. У новой власти тоже не до всего руки доходят.

Дэн едет в Старый город, туда, где старинные дома, вымощенные плиткой тротуары, изящные фонари и Часовая башня. Площадь и прилегающие к ней три улицы. В субботу вечером здесь особенно многолюдно. Среди гуляющих людей нет ни одного пьяного, никто не дерётся. Дэну нравится бродить здесь, но времени у него мало, нужно успеть к началу вечернего концерта. По субботам в «Серебряном якоре» играют джаз. Фортепиано, бас-гитара, ударные и губная гармошка. Из музыкантов Дэн, который на время концерта становится Даниэлем – самый молодой. Ему снисходительно разрешают посолировать в трёх-четырёх композициях, но настоящая звезда вечера – пианист Алёша, немолодой уже человек с глазами ребёнка, да и привычками тоже. Алёша очень любит мороженое и нервничает по пустякам. Не любит здороваться за руку, бережёт пальцы. Вместо этого кланяется, по-особому сложив руки на груди: совмещает большие пальцы, выставив ладони в стороны – ладони становятся крыльями, а пальцы – головой птицы. В Святокаменск Алёша приехал недавно, до этого был преподавателем в провинциальной музыкальной школе и жил впроголодь.

Выступления в «Серебряном якоре» приносили Дэну сто долларов еженедельно. В остальные дни он репетировал с «Бухими троллями», играл с ними на самодеятельных рок-концертах, играл под гитару на вечеринках, играл под магнитофон и радио, играл везде, где мог, и никак не мог насытиться музыкой.

«Серебряный якорь» посещали, в основном, люди средних и преклонных лет. (Для молодёжи была прорва других заведений, в том числе и огромный клуб «Часовая башня», расположенный на первых этажах той самой башни, гордости города.) Они слушали Алёшину игру, боясь сделать глоток, откусить, пошевелиться или даже громко вздохнуть. Как-то менялись даже их лица, будто бы становились моложе.

Алёше очень нравилось здесь, на берегу моря. И он играл это. Когда уходил в импровизацию, в клавишных переборах слышались плавные перекаты волн, порой разгонявшиеся до шторма. Редко, но долго и гулко звучали низы – гудки теплоходов. Быстро-быстро и мелко-мелко на верхних нотах – это краб семенит. Негромко, но величественно – сопки. Иногда Алёша начинал играть порт, быстро и многозвучно, ему помогал барабанщик стуком и лязгами.

Дэн умел слышать музыку чужими ушами. Он смотрел на лица людей в «Серебряном якоре» и знал наверняка, что когда они закрывают глаза, то видят всё это: и штиль, и шторм, и краны, и теплоходы, и сопки, и крабов. Изредка подбрасывал автомобильные сигналы или стоны чаек. Когда приходила его очередь солировать – пытался сыграть морской пейзаж, или опрятный Святокаменск, или грязноватые Углы, но чувствовал – не дотягивает. Получался гармоничный набор звуков и не более того.

Сделать мелодию легко, если знать как. Сперва снизу вверх, потом – сверху вниз. Сперва вопрос – потом ответ. А один известный музыкант сказал проще: «Чтобы сочинить хит, мне нужно две ноты. Одна – «ля». Вторая – не «ля». А в том-то всё и дело, что не ноты надо играть, не ими мыслить. Губная гармошка не должна играть ноты, она должна плакать, кричать, стонать, шептать, вибрировать от удовольствия. Когда Тролль играл Дэну новые песни, тот легко мог подобрать проигрыш к любой из них, но иногда не делал этого. Говорил: «Ничего не слышу. Давай следующую». Этому научил его Алёша. «Даниэль, мой славный юноша… – сказал однажды пианист, хотя Дэн уже лет десять как вышел из юношеского возраста. – Никогда не придумывай музыку. Послушай внимательно и играй то, что слышишь. Первый импульс – самый верный, лучшая музыка – та, что родилась спонтанно. Ничего не слышишь – лучше промолчи».

…В тот вечер в «Серебряном якоре» появился посторонний. Дэн это понял сразу же, потому что Алёшина музыка стала вдруг плоской и блёклой, как пиликанье мобильного телефона. Алёша играл так, как играл всегда, но сейчас его слушал кто-то, на кого не действовало скромное волшебство пианиста. Дэн напрягся: в зале присутствовал недобрый, грубый человек. Вот и он. Хорошо одетый, как и все, но молодой и злой. Местный предприниматель, оказавшийся на грани разорения по вине заокеанских корпораций. Дэн отлично знал людей такого типа и сам работал под начальством одного из них.

Пианист продолжал играть, как ни в чём не бывало. Дэн позавидовал его самозабвению: лично он не умел вот так отключаться от внешнего мира, чтобы во время игры слышать только себя.