Святой праведный Алексий Мечев

Всегда будут в мире учителя добра и света, всегда будут светить лучшие люди в образец и поучение миру, всегда будут путеводители к миру лучшему — к блаженной жизни на небе. Не надобно смущаться. Наступят лучшие времена, просветится земля светом правды и истины, преобразуется и преобразится наш, теперь еще мрачный и слабый мир, в славное Царство Божие. [3, с. 90]

* * *

Постясь телесно, постись и духовно, не дерзи никому, а особенно старшим, этот пост будет выше телесного. [15]

* * *

При скорбях не роптать и не спорить с Богом нужно, а с благодарностью Ему молиться. Господь не так, как люди; люди что-либо от кого потерпят, стараются отплатить, но Господь и в скорбях до последней возможности старается нас исправить. Если бы знали, как терпят другие, то не роптали бы. [3, с. 110]

* * *

Любовь приобретается путем работы над собой, путем насилия над собой и путем молитвы. Как подойти к Господу? Чаще размышляйте о том, что сделал для меня Господь и что Он делает, — и что я для Него сделал, и будет стыдно взглянуть на крест, на образ Господа: ведь я недостойный… Ты пролил за меня Свою кровь, а я стою ли того? [16]

* * *

Господь и со креста не сердится, простирает к нам руки и зовет. Хотя все мы Его распинаем, но Он есть любовь и готов все нам простить. У нас иногда считается простительным, когда устанешь, раздражиться или еще что (себе позволить), но при каких бы ты обстоятельствах ни находился, как бы ты ни устал, или не был болен, ты должен делать только так, как заповедал Христос. [3, с. 110]

* * *

В церкви нет различия. Все имеют равные права. Самое невидное место вполне достаточно для того, чтобы возноситься в молитве к Творцу. [12]

* * *

Для чего же Он, Сам Бог и Царь мира, так терпеливо даже с весельем пронес Крест Свой? Не для того ли, чтобы и мы терпеливо и радостно несли свой крест. Конечно, нам уже не снести того тяжелого Креста, который нес Христос на Голгофу: мы скоро упадем под бременем его в самом начале нашего пути. А потому Спаситель, зная нашу немощь, и души, и тела, сказал: Кто хочет идти по Мне, пусть возьмет крест свой и по Мне идет (Мк. 8: 34), то есть, возьми крест по силам, какой ты можешь донести, при Его содействии и при помощи других, до Голгофы твоей или до могилы.

Поверьте, Господь ни на кого из нас не посылает таких тяжких искушений, которые могли бы превышать меру нашего терпения. А, между тем, мы постоянно ропщем в жизни и на Бога, и на людей. Малейшая неудача повергает нас в отчаяние, мы совершенно па даем духом, а всему причиной — наше малодушие и маловерие или даже безверие. [3, с. 106–107]

* * *

Человек, истинно любящий, забывает себя совершенно, забывает, что он существует, он думает только о том, как бы другого-то спасти. Надо стараться, чтобы не только действиями, но и даже словами не соблазнять другого. [15]

* * *

А честные дела, подвиги самоотвержения, великодушия, благотворительности, может быть и незримые миру, но тем не менее требующие много душевных сил? Вот, например, человек. Он не любит выставлять своих достоинств, но умеет их скрывать даже от своего самолюбия — и, сделав доброе дело, он переходит к другим занятиям, как будто он и не сделал ничего необыкновенного. Вот другой: он не знает, что значит осуждать других, но умеет вынести всякую клевету и насмешку, злость, стерпеть обиду и не раздражаться, прощать врагов и не мстить им. [3, с. 93]

* * *

Тот, кто не умеет смиряться перед рабом своим ради спасения ближнего, кто не умеет забывать своей личности, когда дело идет о благе ближнего, тот не имеет в себе духа истинного смирения, а где нет смирения, не может быть никакой добродетели. [13]

* * *

Большая часть людей живут и действуют под влиянием одной мысли: угодить людскому суду и приличию, блеснуть пред другими, выставить на вид достоинства, коих нет, заставить говорить о себе и вообще приобресть людскую похвалу. Это и есть оно — тщеславие, страсть человека казаться не тем, что он есть, но жить и действовать на показ другим. [3, с. 96]

* * *

Воскресший Господь требует нашего воскресения. [15]

* * *

С утра до поздней ночи, от ночи до утра мир суетится для себя. Бывают, правда, минуты — войдет человек в храм, обнимет его сила небесной жизни — и он в горячей молитве забудет мир с его страстями, с его безбожием в жизни, духом понесется в небо; он после готов жить только для неба, готов своими объятиями обнять все человечество; он с омерзением смотрит на свои грехи и пороки — в его душе разливается как будто особенный мир. Но вот он опять вне храма; проходят две-три минуты и увы! Где прежний мир, где прежняя любовь и вера? Дух суеты мирской, как ураган в пустыне, дохнет на прослезившегося человека своей страдной житейской заботой — и снова начинается старая жизнь по плоти, снова открывается работа миру и страстям. И так до нового момента поднятия духа. [3, с. 122–123]

* * *

Бог не исполняет нашей молитвы от того, что просимое не принесет пользы. [11]

* * *