Святой Арсений Каппадокийский

Когда благочестивый псалт пришёл навестить его, он принял благословение уже от мощей святого отца. В правой руке на груди отец Арсений крепко сжимал узелок со своим главным сокровищем — мощами святого Иоанна Златоуста. Нестяжательный отец Арсений не оставил по себе никакого наследства, кроме нескольких потрёпанных книг.

Узнав о его кончине, фарасиоты были безутешны в своём горе, хотя отец Арсений их и готовил к этому. Собралось много людей, и устроили ему торжественные похороны, на которые пришло и много местных жителей. Отец Арсений был погребён на городском кладбище Керкиры рядом с другими священниками.

На могилу положили мраморную плиту, где было выгравировано его имя.

Отец Арсений отошёл ко Господу 10 ноября 1924 года (по новому стилю) в возрасте восьмидесяти трёх лет.

Преподобный отец Арсений — звезда Востока — сошёл с небосклона уже в Греции, даровав ей свои честные останки.

Чтобы люди могли иметь представление о том, как выглядел отец Арсений, я посчитал необходимым описать его внешность.

Отец Арсений был высокого роста, метр восемьдесят, крепко сложен, но худ от подвигов воздержания. Руки у него были настолько сильные, что в молодости четверо человек не могли повалить его на землю.

У него были тёмно–русые, во времена ранней молодости довольно густые волосы. Борода широкая и длинная, густые брови и гладкий лоб. Большие голубые глаза и узкое, вытянутое лицо. Щёки впалые и заросшие густой бородой. Скулы были гладкие и отсвечивали. «Цвета спелой айвы», — как говорили люди. С молодости он казался старше своих лет, поэтому в зрелые годы все считали его уже старцем.

Много лет прошло со времени праведной кончины отца Арсения, но никто из благоговейного страха не дерзал открыть его могилу. Встречаясь, благочестивые фарасиоты спрашивали друг друга: «Хаджефендис никому не являлся?» Они ждали знака, чтобы открыть могилу, думая, что обретут его мощи нетленными. Поэтому, когда через тридцать четыре года могилу открыли и неистлевшими оказались только его честные кости, многие соблазнились. «Если уж Хаджефендис после таких подвигов и чудес не смог стать святым, тогда кто может», — говорили они.

Нет ничего удивительного, что некоторые благочестивые и простодушные фарасиоты так думали. Ведь отец Арсений жил святой жизнью и изливал благодать Божию в чудесах, подобно духовному генератору, который приводился в действие всеобщей и необъятной Божественной любовью, не только на христиан, но и на турок. О чём свидетельствовали все, верные и неверные.

Его дар чудотворения засвидетельствован и одной фарасиоткой, ставшей впоследствии иеговисткой, которая живёт в Пангео. Она рассказала о тех чудесах, которые были совершены отцом Арсением на её глазах.

Соломон Коскеридис из деревни Палеохори в Пангео, один из трёх юношей, сопровождавших отца Арсения во время обмена населением, рассказывал: «Если Хаджефендису приводили больного, чтобы он помолился, больной выздоравливал на все двести процентов сразу после прочтения молитвы. В Фарасах не было врачей. Хаджефендис был нашим врачом и лечил нас молитвой. К нему шли не только фарасиоты. Приходили люди из окрестных деревень и городов: из Нефсехира (Неаполь), Иркупа (Прокопи), Синаса и других мест».

Много чудес совершил отец Арсений. Каждый раз встречаясь с фарасиотами, я брал с собой чистую тетрадь, чтобы записывать всё новые и новые свидетельства. Ведь не день и не два трудился отец Арсений, а целых пятьдесят пять лет он молился над больными, и они благодатью Христовой выздоравливали.

Во время последнего посещения селения Драмы сердце моё возгорелось и мне захотелось побывать в Фарасах. Несмотря на все трудности, 29 октября 1972 года Бог сподобил меня вместе с игуменом монастыря Ставроникита архимандритом Василием посетить Фарасы. Я очень благодарен Богу за это.

По приезде в Кесарию мы с волнением стали искать на карте Фарасы, но не нашли. Мы спросили про Фарасы у одного турка, и он нам сказал следующее: «Я слышал давно, что Фарасы — это было большое красивое село, где жили христиане. Но когда христиане уехали, пришли турки из Греции, растащили, что было в домах, всё загадили, а потом уехали. В Фарасах, когда там жили христиане, был один святой батюшка. К нему приводили больных, он читал над ними молитвы, и те выздоравливали. Келья его была как аптека».

И всё же кое‑что нам удалось выяснить, и на другой день мы прибыли в Ях–Яли (Ахьявуды), расположенное в ста километрах к югу от Кесарии. Пока отец Василий искал джип, два старых турка, которые сидели на улице возле бакалейной лавки, пригласили меня присесть рядом и стали расспрашивать, откуда я и куда еду, священник я или нет. Я им кратко обо всём рассказал. Один из стариков сказал: «Там в Фарасах был один азис папас (святой батюшка). Его звали Хаджефендис. К нему отовсюду приводили больных, он читал молитвы, и больные выздоравливали. Меня тоже к нему водили — у меня была на бок свёрнута голова. Он помолился, и я выздоровел». И он показал мне, как у него была свёрнута голова и как потом встала на место.