Священный вертеп

Климент шестой был слишком хитер, чтобы открыто напасть на Риенцо, и только исподволь, через своих агентов, готовил в Риме контрреволюционный переворот. Как только, наступил благоприятный момент, он обрушился на трибуна с анафемой, объявил его еретиком, отменил все соглашения с ним и приказал верующим бороться с Риенцо, угрожая отлучением тому, кто осмелится поддерживать трибуна. В Риме вспыхнул мятеж, организованный папским легатом. Когда Риенцо распорядился ударить в набат, призывая народ к оружию, все церкви были уже захвачены восставшими. В одежде монаха Риенцо удалось бежать. Император Карл Люксембургский принял Риенцо и тут же выдал его папе. Доставленный в Авиньон, Риенцо был брошен в подземелье в ожидании судебного процесса, исход которого был предопределен. Но тут на помощь Риенцо явилась чума. Черная смерть унесла в те годы сотни тысяч по всей Европе. В самом Авиньоне ее опустошительное действие оказалось столь страшным, что папа с перепугу забыл о пленнике. Риенцо удалось вырваться на свободу, лишив папу возможности совершить еще одно преступление.

Впрочем, у Климента шестого было достаточно злодеяний, и он с честью мог носить тиару наместника Христа.

Еще в начале своего понтификата Климент шестой объявил святым 1350 год, сократив, таким образом, промежуток между юбилейными годами до пятидесяти лет.

Фанатичных паломников в Риме оказалось даже больше, чем во время первого юбилея.

Все дома в городе превратились в гостиницы, самые жалкие клетушки сдавались за бешеные цены; население охватила золотая лихорадка.

По окончании празднеств легат Климента шестого выехал из Рима в Авиньон во главе огромного каравана в пятьдесят возов, нагруженных золотом и серебром.

После смерти Климента шестого первосвященником был избран Иннокентий шестой, глубокий старик, но закоренелый негодяй. Вот что писал Петрарка об Авиньоне и его владыке: «В этом городе не существует ни жалости, ни милосердия, в нем нет ничего святого, ничего человеческого… Воздух, земля, дворцы, дома, улицы, рынки, храмы, суды, папский престол и алтари, посвященные богу, – все осквернено ложью, все запятнало себя мошенничеством'. В адском лабиринте его каменных подземелий властвует хищный Минос… Одно лишь золото способно обуздать это чудовище, вызвать у него улыбку… Золото дает право в этом городе растлевать собственных сестер, убивать родителей; за золото покупают ангелов, святых и самого Христа. Папа продаст вам все, все за исключением своей тиары…» После смерти Иннокентия шестого священная коллегия избрала первосвященником Урбана пятого, а его преемником стал племянник Климента шестого Григорий одиннадцатого.

МАССОВОЕ ИЗБИЕНИЕ ЕРЕТИКОВ.

Григорий одиннадцатый был таким же тираном и вымогателем, как и его предшественники. Еретики отправлялись на костер, а их имущество конфисковалось в пользу папы.

Первой сектой, подвергшейся гонению, была секта тюрлепенов. Старая поговорка: «Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная», видимо, была придумана в связи с религиозными гонениями. Как бы там ни было, церковников никак нельзя упрекнуть в недостатке воображения, когда дело касалось приумножения их казны.

По всей Франции запылали костры. Число жертв папской алчности и королевского фанатизма было столь велико, что во многих городах пришлось строить новые тюрьмы.

Вся секта тюрлепенов была истреблена целиком, а сундуки папской казны ломились от золота.

Григорий одиннадцатый отнюдь не спешил покинуть Авиньон, где его пребывание превратилось в сплошной праздник. Дворцы папы и кардиналов, обставленные с царственной роскошью, были забиты куртизанками, музыкантами, танцовщицами и шутами. Один из епископов, которому папа приказал вернуться в Рим, позволил себе заявить: «Ты хочешь заставить пастыря жить среди своей паствы? Так почему же ты сам не возвращаешься в Рим? Не потому ль, что твой новый дворец сверкает золотом и пурпуром и население города, в котором ты пребываешь, рукоплещет твоей разнузданной свите? Не потому ль, что ты можешь безнаказанно совершать здесь прелюбодеяния, насилия и прочие преступления? Что ж, и мы, подобно тебе, хотим приносить жертвы богам, которые ты здесь воздвиг».

Святой отец, терпеливо выслушав тираду, с улыбкой ответил: «Наш дорогой епископ провел ночь в таверне, и пары винных бочек, видимо, повлияли на его рассудок».

Роскошная жизнь авиньонского двора обходилась папе очень дорого.

Постоянно нуждаясь в деньгах, он предложил своим легатам в западноевропейских государствах добиться новых взносов в папскую казну. Но на этот раз легаты натолкнулись на упорное сопротивление правителей и потерпели полное поражение.