Священный вертеп

Новый первосвященник родился в Риме. Сначала он был адвокатом, а затем избрал духовное поприще, на котором последовательно занимал посты вицелегата, члена судилища, папского викария и великого инквизитора. Наконец, при Клименте восьмом он купил титул кардинала.

ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВО ПРИСТРАИВАЕТ РОДСТВЕННИКОВ.

До того как он оказался на вершине власти, Павел пятый всегда держался в стороне от политики, и всем казалось, что он до конца своих дней будет наслаждаться прелестями мирной жизни. Поэтому, как только он стал папой, руководители различных групп предложили ему свои услуги, полагая, что будут править вместо него. Незадачливые политики вскоре разочаровались, ибо его святейшество весьма недвусмысленно заявил, что не намерен выпускать бразды правления из своих рук. И он на деле продемонстрировал, что не изменит своего решения. Одного из племянников он возвел в сан кардинала, братьям предоставил самые высокие должности, поручив им также управление Ватиканом и замком Святого ангела, остальных родственников он осыпал щедрыми милостями и поселил близ своей высокой персоны. Что ж, по-видимому, этот папа был горячо привязан к своей семье. Во всяком случае, он хорошо пристроил своих родственников, прежде чем заняться делами святого престола.

Восстанавливая прежние традиции римской церкви, он возродил старую идею полного подчинения итальянских земель. Сначала святой отец вмешался в дела Неаполитанского королевства, затем с присущей ему папской дерзостью запретил республикам Лукке, Генуе и Венеции, а также всем итальянским княжествам заключать без его согласия какие-либо договоры между собой и с иностранными государями. Заранее предупреждая протесты герцогов, он разразился буллой, грозившей отлучением от церкви за установление каких-либо взаимоотношений с иностранцами.

Поистине, несчастным правителям оставалось только держаться!

ПАВЕЛ ПЯТЫЙ И ВЕНЕЦИАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА.

Видимо опасаясь гнева грозного папы, итальянские владыки подчинились неслыханным требованиям. Генуя даже отменила свои указы против черных мужей, разрешив им занимать как гражданские, так и военные должности. Иначе обстояло дело с венецианцами. Только они не пожелали подчиниться сумасбродным требованиям Павла пятого. И началась борьба. "Совет десяти, — рассказывает один историк, — приговорил к смерти монаха-августинца, виновного в посягательстве на непорочность и в насилии над десятилетней девочкой, которую он потом задушил.

Одновременно проходил процесс каноника, обвиненного в том, что он изнасиловал свою родственницу, вторгшись ночью вместе с замаскированными людьми к ней в дом.

Более того, венецианский дож осмелился своею властью заточить в тюрьму аббата, отравившего отца, брата и нескольких слуг и находившегося в кровосмесительной связи со своей сестрой (кроме того, почтенный аббат занимался грабежом на большой дороге и убил нескольких оскверненных им юношей).

Его святейшество заявил, что в силу их духовного звания преступники находятся под защитой закона и республика нарушила неприкосновенность духовных лиц, предав их светскому суду. Дожу было приказано под страхом отлучения от церкви немедленно передать богобоязненного августинца, каноника и аббата в руки апостольского нунция. Воспользовавшись этим случаем, Павел пятый потребовал отмены закона, запрещавшего священникам приобретать недвижимое имущество без санкции сената, а также продавать земли и дома, полученные в наследство от родственников.

Однако сенат отнюдь не испугался угроз и ответил, что в отношении прежних институтов и привилегий, предоставленных предшествующими первосвященниками, республике было дозволено издавать указы, касающиеся гражданских взаимоотношений духовных лиц с государством, и что святой престол не вправе ни отменять свои законы, ни подчинять преступников своей юрисдикции". Тогда Павел пятый заявил: «Все права, данные венецианцам его предшественниками, аннулируются».

Убедившись, что его угрозы не производят впечатления на отважную республику, первосвященник использовал и другие средства, стремясь подорвать промышленность и торговлю своих врагов. В конце концов он отлучил от церкви дожа и сенат и наложил интердикт как на город Венецию, так и на его владения на суше и островах в Адриатике.

Но республика пренебрегла папой и достойно ответила римскому двору, издав декрет, в котором говорилось:

«Духовным лицам под страхом самого сурового наказания запрещается распространять буллу святого отца и где-либо в церквах прекращать богослужение». Венецианское духовенство единодушно повиновалось указу, и только последователи Лойолы заявили,

«что их совесть не позволяет ослушаться приказаний папы и они просят выпустить их за пределы республики».

Разумеется, просьба была удовлетворена. Одновременно сенатор Кирино и писатель Паоло Сарпи повсюду распространяли сочинения, в которых осуждали светскую власть пап и призывали судить римский престол великим трибуналом наций.