Священник

Аарон почувствовал волнение, когда вспомнил Человека, шедшего впереди брата. Это не был плод его воображения! Как и тот Человек, стоявший в расселине горы Синай, откуда полилась вода. Это было одно и то же существо — ангел Господень. Подавшись вперед, он вбирал в себя все слова брата.

— Если вы будете слушаться Господа, следовать всем Его повелениям, то Он будет врагом врагам нашим, противником противников наших, — Моисей вознес руки к небу. — Мы должны служить только Господу Богу. И тогда Он благословит нас хлебом и водой и отвратит от нас болезни. Не будет преждевременно рождающих и бесплодных среди Его народа, и Он даст нам долгую жизнь, исполненную благ. Когда мы придем в Землю обетованную, мы должны изгнать из нее все народы, живущие там, иначе они введут нас в грех перед Господом, потому что боги их — западня для нас, — он опустил руки. — Каким будет ваш ответ Господу?

Аарон крикнул:

— Все, что говорит Господь, мы сделаем!

Народ повторял его слова, пока миллионы голосов не зазвучали перед Господом, Богом Израиля.

На следующий день рано утром Моисей построил жертвенник у подножия горы Божьей. Там установили двенадцать неотесанных каменных глыб по числу израильских племен. Юноши, выбранные из народа, принесли в мирную жертву Господу закланных тельцов. Взяв половину крови животных, Моисей влил ее в чаши, а другой половиной окропил жертвенник. Затем он прочитал всему народу Слово Господа, которое записал в Книгу Завета, и люди вновь повторили, что будут выполнять все заповеди. Воздух был наполнен запахом сжигаемых жертв.

Моисей повернулся к брату.

— Аарон, ты и двое твоих сыновей, Надав и Авиуд, и семьдесят старейшин должны взойти со мной на гору.

Аарон обрадовался этому повелению. Он ждал этого момента — когда сможет не только услышать Слово Господа, но и быть в Его присутствии. Радость смешалась со страхом, пока он поднимался на гору Синай вслед за Моисеем. Старейшины шли за ними.

Подъем был не из легких. Без сомнения, Сам Господь Бог давал Моисею силы уже в пятый раз совершать это восхождение! Идя к вершине по крутой тропинке вслед за братом, Аарон чувствовал каждый день из прожитых восьмидесяти трех лет. Его мышцы ныли. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы перевести дух. Над ними было клубящееся облако Господне, на вершине горы горел огонь. Когда Аарон, его сыновья и старейшины вышли на ровную площадку, Моисей уже ждал их.

— Здесь мы поклонимся Господу, — сказал он.

Аарон увидел Бога Израиля. Под ногами Его было что-то вроде возвышения из сверкающего чистого сапфира, ясного, как само небо. Несомненно, теперь Аарон умрет. Он задрожал от увиденного и упал на колени, низко склонив голову.

— ВСТАНЬ И ЕШЬ. ПЕЙ ВОДУ, КОТОРУЮ Я ДАЮ ТЕБЕ.

Никогда раньше Аарон не чувствовал такого ликования и благодарности. Ему хотелось навсегда остаться здесь. Он позабыл обо всем и обо всех, кто ждал его там, внизу, на равнине. Он наслаждался этим моментом, счастливый от созерцания Божьей силы и могущества. Он чувствовал себя кем-то маленьким, но вовсе не незначительным, одним из множества, но нужным и желанным. Манна имела небесный вкус, а вода вернула силы.

Моисей положил руку на плечо Аарона.

— Господь призвал меня на вершину горы, чтобы дать мне Закон для Своего народа. Останься здесь и подожди, пока мы не вернемся.

— Мы?

— Иисус Навин пойдет на вершину вместе со мной.

Аарон почувствовал, как на него нахлынула волна недовольства. Он смотрел не на Моисея, а на юношу.

— Он из колена Ефрема, а не Левия.

— Аарон, — тихо произнес Моисей. — Разве мы не должны подчиняться Господу во всем?

Сердце Аарона сжалось. Губы задрожали.

— Да, — ответил он.

«Я хочу пойти, — хотелось сказать ему. — Я хочу быть рядом с тобой! Почему ты отсылаешь меня теперь?»

Аарона вдруг захлестнули чувства того одинокого мальчика, который когда-то прятался в тростнике. Выбрали кого-то другого.

Моисей обратился ко всем старейшинам:

— Если возникнут проблемы, пока меня не будет, советуйтесь с Аароном и Ором — они остаются с вами.

Сказав это, Моисей повернулся и пошел по тропинке к вершине горы, Иисус сопровождал его. Чувствуя себя обделенным, Аарон проводил их долгим взглядом. Слезы обжигали глаза. Он поморгал, пытаясь усмирить нахлынувшие эмоции. «Почему Иисус? Почему не я?» Разве не он должен был разыскать Моисея в пустыне? Разве не его избрал Господь, чтобы говорить вместо Моисея? В горле Аарона стоял удушливый ком. «Это несправедливо!» — думал он.

Аарон остался со старейшинами, и сейчас ноша его была тяжелее, чем когда-либо.

* * *