Священник

Аарон испытал Божье присутствие и не может забыть того опыта, когда Господь говорит лично к нему. Он слышит Голос, который звучит в его разуме, в его сердце. Это невозможно спутать ни с чем другим. Каково же разочарование Аарона, когда израильский народ из страха отвергает эту редчайшую возможность — быть теми, к кому Господь будет Сам, лично, обращаться, учить и вести. Как много верующих мечтают о том же? Слышать Голос Господа, наполняющий нас…

Аарон предан Господу, но в тяжелой, конфликтной ситуации, он не может добиваться победы. Гнев народа, не желающего ждать и верить, вынуждает его делать поступки, противоречащие его убеждениям. Так происходит, когда он соглашается сделать золотого тельца. Так происходит и в случае, когда перед его глазами разгорается противостояние Иисуса Навина и Халева малодушным противникам, не верящим, что Господь дал им войти в Землю обетованную. Возможно, вся судьба народа могла поменяться, займи он активную позицию. Но, как и в случае с золотым тельцом, он не может отвоевать победу.

Сделанные ошибки добавляют нерешительности в поведение Аарона. Будучи вдовцом, он воспитывает сыновей с помощью старшей сестры, у которой достаточно своенравный и решительный характер. Возможно, это служит одной из причин, по которой двое старших сыновей выходят из-под контроля и, в конечном итоге, погибают. В другой ситуации, он идет на поводу у Мариам, когда она критикует Моисея, и это опять приводит к гневу Господа. Аарон винит себя: «Неужели это его судьба — подводить Господа? Подводить Моисея во всем, за что ни возьмись? Он не послушался, и погибли Авиуд и Надав. Послушался, и его сестра покрылась проказой, потому что ему не хватило мудрости».

Однако, в этом образе Ф. Риверс показывает и красоту смиренного сердца, полного заботы и сострадания к людям. Господь вывел свой народ из Египта, но душа их осталось в оковах рабства. Они хотят иметь начальника, отвечающего за все: беседующего за них с Богом, обеспечивающего им работу, еду, развлечения. Хотят иметь понятного и видимого хозяина вместо того, чтобы жить по вере в невидимого Бога.

«Господи, Господи, я так устал. Они рассчитывают на меня и на Моисея, а ведь мы такие же люди, как они. Это Ты ведешь нас в пустыню. Я так же, как и они, не хочу туда идти, но я знаю, что Ты делаешь это с определенной целью…

Как долго еще мы будем бороться с Тобой? Сколько еще мы будем идти на поводу своей гордыни? Кажется, так просто взглянуть в небеса, послушаться и жить! Что это такое в нас, что заставляет нас с Тобой бороться? Мы идем своим путем и умираем, но все равно идем и ничему не учимся».

Автор вкладывает в уста Аарона размышления о природе законничества, когда гораздо легче соблюдать религиозные правила, чем любить и слушать Господа.

Особенно трогательны переживания Аарона, который не в состоянии передать свою страсть к Господу старшим сыновьям. Господь простил ему столько ошибок, сделал его и сыновей Своими священниками. Они служат самому Господу и даже физически находятся рядом с Ним. Сбылось то, чего ждал весь израильский народ многие столетия. Но приближение к Господу освящает душу Аарона, а для его сыновей это соседство служит лишь причиной унылого времяпрепровождения.

Нельзя сказать, что они поступают так по злобе, зависти или каким-то другим неблаговидным причинам. Нет, им просто скучно. В ответ на замечание отца о том, что Господь оказал им большую честь — служить Ему, сыновья отвечают: «Да, да, — кивнул Надав, — мы все это знаем, отец. Но ведь скучно каждый день делать одно и то же, зная, что будешь заниматься этим до скончания века».

Скажите, не правда ли, не одно родительское сердце терзается этими страхами? Часто кажется, что то, что для родителей есть смысл и радость всей жизни, для детей есть привычная рутина и обязанность, которую хочется как-то разнообразить и украсить общением с друзьями, интересными увлечениями помимо Господа, развлечениями… «К чему этот узколобый фанатизм?» — написано на их лицах. И родители знают, что их дети не пережили еще встречу с Господом, когда в сердце входит любовь к Нему, которая говорит, что «милость Твоя лучше, нежели жизнь».