Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара Дмитрий Стешин

ЗИМА — последние дни мира ЭВАКУАЦИЯ И МОБИЛИЗАЦИЯ

20 февраля 2022 года «3АЙ, НЕ ПЛАЧЬ!»

Ранним воскресным утром в салоне республиканского сотового оператора было многолюдно по нынешним временам — четыре человека, включая меня, спецкора «Комсомольской правды». И все равно, из этой мизерной выборки, от которой бы отмахнулись социологи, получился срез настроений и людских чаяний. Я оказался в очереди между двумя мужиками. Один в форме брал сразу десяток карт-«пополняшек» телефонных счетов, а второй бубнил в трубку за моей спиной:

— Зай, не плачь, я невоеннообязанный. Нет, не призовут опять, у меня же сустава нет. А если и призовут, то на передок не пошлют…

По разговору выходило, что мужик крепко повоевал в 15-м году и ранило его, скорее всего, во время операции в Дебальцеве. Тогда всех ранило, все мои знакомые ополченцы получили там ранения, практически без исключений.

Женщина в голове нашей маленькой очереди немножко довела сотрудницу салона. Клиентке нужно было отключить номер телефона, но не сейчас, а завтра днем, когда она пересечет границу республики. Женщина эвакуировалась. Менеджер терпеливо объясняла, что может отключить номер прямо сейчас, при ней. А вот как с такси, заказать на завтра, на утро, не выйдет. Женщина не сдавалась. Наконец телефонная барышня взорвалась:

— Связь копейки стоит! Время такое, вы что, не видите? Вы обнищаете, если у вас там сто рублей пропадет!?

Настырная клиентка обреченно вздохнула:

— Отключайте, все равно звонить некому, мужа мобилизовали, а телефоны у них в части нельзя иметь.

Мужик, бравший «пополнявши», поинтересовался:

— А что у него за часть, если телефоны нельзя?

— Связь, связист он, телефонист.

Первой расхохоталась менеджерица, хотя не над чем было смеяться.

Я вышел из салона на пустой Пушкинский бульвар. Отметил, что любимое место жителей Донецка пустовато для воскресенья и солнечной погоды. В невидимых репродукторах системы экстренного оповещения потусторонний, инфернальный голос бормотал тревожные мантры. Я распознал лишь слова «эвакуация» и «мобилизация».

МОБИЛИЗАЦИЯ ПОД ОБСТРЕЛОМ

Внешне мобилизация выглядела как призыв русских мужичков на сборы резервистов, где можно месяц потусоваться в компании земляков и ровесников, вспомнить молодость, отдохнуть от жен и работы. Вот только бахало все время на горизонте, каждую минуту что-то гулко рвалось, даже стекла чуть подрагивали в окрестных домах. Там, где они уцелели…

Неприметная школа в Киевском, самом проблемном районе Донецка. Уже через километр от этой школы, по направлению к Донецкому аэропорту, начинались полумертвые кварталы с домами, истерзанными осколками. Впрочем, самой школе, где разместился мобилизационный пункт, несколько лет назад тоже досталось. Мне рассказали, что в 2017 году школу накрыли «градами» со стороны аэропорта… впрочем, это было понятно по новеньким окнам.

Обычные мужички выходили к школе из дворов — кто с рюкзачком, кто со спортивной сумкой и присоединялись к нашей группе, гревшейся на солнышке. И сумки у мужиков были те же самые, в которых они носили смену белья и «тормозок» в шахту или на завод.

Обсуждали минувшую ночь:

— Долбили-долбили, наши не выдержали — пришел, видать, приказ на ответку, выкатили саушку прямо к моему дому да как дали!

— И чё?

— Я с кровати слетел, а жена — так и спит, даже похрапывает. Все хохочут.

Поодаль, там, где толпились бойцы, уже обработанные военкоматом, балагурил седобородый мужик, автоматически получивший кличку Дед. У него были добрые, васильковые глаза — точно в цвет новенькой десантной тельняшки. Видно было, что Дед — душа компании, но поговорить со мной отказался, причина была веская.

— Не могу, братик. Все! Я теперь человек подневольный, присягу дал. У нас же все быстро — зашел туда, — Дед показал на стеклянные школьные двери, — штатским, а вышел военным!

В школе действительно происходило что-то сакральное, обрядовое. В нее заходили обычные мужики, а выходили воины, обремененные долгом и клятвой.

Но я не унимался и продолжил пытать Деда:

— А годков-то вам сколько? Это-то можно узнать?

— Можно, шестой десяток пошел, еще года три повоюю, потом — домой с чистой совестью.

Кто-то из толпы заметил:

— Да за два дня все закончится!

Начался спор, и я вдруг услышал за спиной:

— Ого! Стешин пришел нас проводить! Спасибо огромное!

Я обернулся. Строитель Данила страшно удивился моему вопросу: «Сам ли пришел или призвали?»

— Конечно, сам пошел. Это же моя Родина! Я даже не думал, что должен куда-то прятаться. И вы молодцы — правду показываете и нас поддерживаете.

— Я очень надеюсь, что Россия вмешается и не допустит.

— Ничего, у нас мужиков много, продержимся.

— Что думаешь про тех, кто уезжал в пятницу из Донецка, пробку устроили на границе, в Амросиевке, на 22 километра?

— Бог им судья. Не могу их осуждать.

— Почему?