Светолов (Астриум 1-2)

Несмотря на поздний, или, скорее, ранний час, в баре было немало народа. Ну, или, вернее, народа было не сильно много — человек двадцать, просто впечатление заполненности создавалось из-за небольших размеров и планировки зала. Изначально он был квадратным, и владелец, недолго думая, в центре разместил замкнутую барную стойку с неизменными, видимо, в любом мире, высокими барными стульями, а оставшееся пространство поделил на кабинки-кубрики разного размера. В итоге, бар превратился в замкнутый квадратом неширокий коридор, заставленный маленькими, на два человека, столиками, по одну сторону которого тянулись вип-кабинки, а по-другую — стойка. В общей сложности, по предварительным подсчетам, здесь могло расположиться человек пятьдесят, и тридцать из них, включая нас, уже были здесь.

Не сказать, чтобы я был сильно ходок по барам, я вообще с алкоголем в прошлой жизни старался не связываться — все же он имел мало общего с моим основным занятием, можно даже сказать, они друг другу строго противопоказаны... Но иногда все же выпивал, куда без этого. Вот только обычно это происходило либо у себя дома, либо у друзей, либо на какой-то очередной заброшке, после тренировки. Так и получилось, что за жизнь свою в баре я был всего один раз.

Тем ярче выглядел «Черный свет» в сравнении с тем заведением, в котором я был, уже даже и название не вспомню. Там упорнно пытались воссоздать атмосферу какого-то довольно старого заведения, с деревом, безраздельно доминирующим над остальными материалами, с приглушенными, неяркими красками, с мягкими стульями, практически креслами, только разве что без подлокотников... И тем страннее в этом кусочке девятнадцатого века было увидеть торчащий из-за стойки хромированный пивной кран, кофемашину или стеклянную дверцу мини-холодильника.

«Черный свет» пошел по совершенно другому пути. Здесь везде был бетон, сталь и стекло. Монолитная стойка, расписанная причудливым граффити, покрытая, а, возможно, и залитая сверху единым огромным стеклом, огромные плоские экраны над головами барменов, на которых крутились то ли музыкальные клипы, то ли какая-то реклама, блестящие ножки стульев, и столы, кромка столешницы которых изливала на пол призрачный неоновый свет — вот каким был «Черный свет». Бар, идеально подходящий этому Городу. Бар, идеально в него вписывающийся. Такой же холодный, такой же грубый, такой же бескомпромиссный.

Поочередно кивнув охраннику на входе, который одними только глазами отреагировал на это, девчонки провели меня в одну из кабинок — достаточно большую для того, чтобы мы там все поместились. Посередине стоял большой стол, заливающий пространство под собой ярким зеленым неоном — будто специально для того, чтобы под столом ничего нельзя было спрятать или передать в тени, — а по периметру стен его опоясывал мягкий черный диванчик, который, пожалуй, мог бы вместить еще половину нашего Спектра.

— Я смотрю, вас тут знают! — наполовину спросил, наполовину утвердил я, имея в виду эпизод с охранником.

— Конечно! — охотно ответила Валери, без труда перекрикивая негромкую музыку, как раз примерно такую, как она любит. — Вообще есть мнение, что «свет» это неофициальное место встречи светлячков, но, понятное дело, никто этого не утверждает всерьез!

Ну логично, что не утверждает — доказательств-то нет. Люди сюда приходят в гражданском, и доказать их связь со Спектрами считай что невозможно. С другой же стороны, слухи всегда найдут щелочку, в которую могут просочиться, но, к счастью, только слухами они и останутся. Единственное подтверждение, которое может быть в этой ситуации — это если я увижу здесь Себастьяна или Стеф. Но я их, конечно, не увижу.

— А теперь за напитками! — радостно объявила Лиза, когда Кейра первой села на диванчик. — Кей, ты что будешь?

— Вина красного. Чуть-чуть. — мгновенно ответила за Кейру Кона. — Полезно для кроветворения.

Набрав у бармена кучу разных напитков (я взял себе то, что было максимально похоже видом на пиво и не прогадал — это действительно было похоже на пиво, хоть и с кислым привкусом, словно в кружку выдавили дольку лайма), мы вернулись обратно в кабинку и расселись на диванчике. Я при этом как-то оказался зажат между Кейрой и Лизой.

Судя по всему, во всем Спектре было только два человека, кто не мог похвастаться хорошим настроением — это Маркус и я. Я находился в нейтральном расположении духа, Маркус же, как обычно, угрюмо зыркал по сторонам, и особенно угрюмо — на меня, отхлебывал из своего стакана с чем-то красным и густым, да периодически засовывал два пальца с зажатыми в них сухариками из черного хлеба в свою сумку-банан, висящую через плечо. Обратно сухарики он уже не доставал.

Через пятнадцать минут у всех бокалы опустели и пришлось снова идти к стойке за добавкой. Еще через десять минут — идти снова, на сей раз каждый уже дальновидно взял по двойной порции.