Светолов (Астриум 1-2)

Стоп, секунду... Коптер же висит боком ко мне! Он направлен сейчас камерой туда, где скачет по крышам Маркус, отвлекая на себя внимание мотылька, а значит — и дрона тоже, они же связаны нейронной связью! Значит, у меня есть мгновение...

И я им воспользовался. Прямо на бегу вскинул руку и выстрелил роупдартом, как гарпуном, из рукава.

Нож не достал до квадрокоптера каких-то полметра...

Веревка натянулась, дернулась, пошла волнами, как настоящая материальная веревка, а дрон, словно почувствовав, что на него покусились, начал медленно разворачиваться в мою сторону...

Нет, это не он медленно разворачивается... Это все вокруг замедлилось, как при прыжке через пропасть глубиной в семь этажей. Когда мозг работает на пределе, обрабатывая миллиарды сигналов входящей информации, анализируя их и укладывая в единственную возможную стратегию дальнейших действий. Не всегда правильную. Но — единственную.

Рывок веревки дернул нож обратно ко мне...

Я уже сделал еще один шаг, мне надо сделать еще один, чтобы дотянуться до коптера. Сделать его я не успеваю.

Зато я успеваю кое-то другое. Вместо шага просто поднять левую ногу, чтобы летящий назад после рывка нож, пройдя между ногами, намотался веревкой на ступню...

И в прыжке выбросить ногу вперед, швыряя нож «хвостом скорпиона!»

Да, веревки хватило — нож со смачным хрустом вонзился в корпус дрона! Я, подчиняясь какому-то наитию, резко дернул на себя, и, приземляясь на ноги, правую с размаху поставил правую ногу на натянутую веревку! Дрон резко дернуло вниз, корпус не выдержал, и, практически разорванный напополам, коптер камнем канул вниз, в пропасть между зданиями!

Так тебе, сука! Срисовать меня вздумал — а хер тебе, я сам тебя прекрасно срисую!

— Ах ты!.. — внезапно удивленно сказал Маркус, а потом раздался какой-то непонятный звук, и снова голос парня. — Вот тварь!

Выяснять, что с ним случилось, я не стал — меня от мотылька отделял всего один провал между крышами. И мне нужно было преодолеть его как можно быстрее, пока этот паскудник не одуплился, как и с какой стороны уничтожили его дрон! А Маркус... Ну, раз говорит — значит, жить будет. В крайнем случае, Кона подлечит.

Прыжок!

Я перелетел пропасть коротким экономным прыжком — чтобы приземлиться на самый край парапета и обойтись без ролла, который мог бы выдать меня лишним шумом. Тихо спрыгнул на крышу и повернул голову туда, где ожидал увидеть снайпера.

И увидел. Как я и ожидал, это был мотылек. В черной одежде, в черном шлеме, в черном респираторе, который, надо думать, исполнял ту же роль, что и наши маски. Единственное, что на нем было не черное — это наплечники. Они были красными.

А еще красным, но уже не от краски, а от жара из-за множества выстрелов, был глушитель винтовки, направленной мне прямо в лицо.

Глава 21

Пуля летит быстрее скорости звука, поэтому человек сначала чувствует попадание, а потом слышит выстрел. Это я помнил. Это мне на своем примере продемонстрировала Кейра.

Хотя на таком расстоянии, как сейчас, наверное, эти два события произойдут одновременно. Нас разделяют жалкие пять метров. Для пули это даже не секунда.

Время снова замедлилось и обволокло вязким коконом, словно огромный паук заплел мое тело в липкую паутину. И только мозг, которому организм спешно перегонял все ресурсы тела, отобранные у конечностей, которые все равно не могли ими воспользоваться, работал на пределе возможностей. Искал возможность выбраться из этой западни, которую раскинул хитрый черный паук с винтовкой в руках.

Винтовка была большая и тяжелая — совсем не похожая на то оружие, которое я видел в руках у мотыльков прежде. Громоздкая оптика, длинный ствол с огромным утолщением глушителя на конце... У этой дуры, очевидно, только одно конкретное предназначение — стрелять на большие дистанции. Никак не сражаться в ближнем бою.

Однако, даже этот факт вряд ли помог бы мне. Если этот длинный ствол предназначен для стрельбы на большие дистанции, то вблизи вообще страшно подумать, что он может сотворить с телом. Вряд ли тут даже броня из Света поможет — я вообще до конца не понял, как именно она работает.

Воздух вокруг глушителя ощутимо гулял, как в жаркий день над горячим асфальтом. Он искажал все, что было за ним, как неровная линза, и, возможно, в этом был мой единственный шанс. В этом — и в быстрых движениях.

И еще в том, что быстро довернуть длинную дуру хрен получится!

Колени все еще сгибались, гася вертикальную скорость, и я не стал останавливать это движение. Просто довернул корпус влево, падая на правую руку и ушел в ролл! И плевать, что высота, с которой я спрыгнул, была крошечной — я это делал совсем для другого!

Пф! — презрительно фыркнула винтовка, и левую руку, — самую верхнюю точку, которую только можно было поймать в прицел, — сильно дернуло. Но боли не было.

Пока что.

Ждать ее я не стал. Еще в кувырке, не вставая на ноги, я вытянул руку и хлестнул наотмашь роупдартом, выстрелившим из рукава не хуже пули из ствола!

Солнечный росчерк рассек темноту, и чуть-чуть, десяти сантиметров не достал до лица прянувшего назад мотылька!