Свет. Испытание Добром?

Тут уж Йорген не выдержал. Может, в другой ситуации, если бы с ними не было хейлига Мельхиора, он проявил бы большую снисходительность или просто поленился бы встать. Но через тонкие перегородки между комнатами до ушей невольных слушателей долетало каждое слово упомянутого фольклорного шедевра. И Девам Небесным совсем ни к чему было слушать подобные гадости. Потому что «провожание», о котором пелось в песне, одними только «поцелуями у ворот» отнюдь не ограничивалось, и что именно творили «милые» «на глазах всего села», описывалось подробнейшим образом, в выражениях самых разухабистых. У обитательниц горных садов дивного Регендала, должно быть, ушки в трубочку сворачивались, если только они вообще понимали, о чем идет речь.

Пришлось вставать и идти.

Дверь выносить не понадобилось – была не заперта. Землемеры полулежали рядком у стены в обнимку, орали немелодично и раскачивались в такт. Беда в том, что «такт» у каждого был свой, поэтому певцы то и дело стукались головами; это, впрочем, не мешало их творческому порыву. Они и вошедшего-то заметили не сразу, только когда тот склонился над ними и заорал прямо в ухо: «Молчать!»

– А? А т…ты кто такой? – пробормотал самый старший из землемеров, мужик лет сорока, с розовой лысиной и седоватой козлиной бороденкой. – Кто т…такой, чтоб указывать к…казенным служашшим?!

Сначала Йорген хотел просто представиться: ланцтрегер такой-то, начальник Ночной стражи – обычно должность его производила большое впечатление на обывателей, что трезвых, что в подпитии. Но тут же передумал – скучно показалось. Вместо этого он вытаращил желтые свои глазищи, чтобы заметнее был их нечеловеческий цвет, протянул вперед руки с устрашающе-черными ладонями и пальцами зашевелил, как делают это над своей добычей благородные носфераты, но не настоящие, а те, которых уличные комедианты изображают в своих представлениях.

– Несчастные! – замогильно взвыл господин фон Раух. – Я – темная тварь, явилась по ваши пьяные души из мрачного Хольгарда! Мне велено умертвить вас за то, что вы оскверняете покой ночи своим богомерзким пением, противным Девам Небесным!

В общем, свалил в одну кучу и Тьму, и Свет – трезвый человек непременно удивился бы, с каких это пор мрачный Хольгард стал заботиться о благополучии обитателей дивного Регендала.

Но трое землемеров были слишком пьяны и слишком напуганы, чтобы рассуждать логически. Те двое, что помоложе, побелели, заклацали зубами и так вжались в стену, будто надеялись раствориться в ней. Они совсем потеряли голову от ужаса. А один из них – не только голову, но еще и человеческое достоинство – вонючая мутная лужа растеклась под ним. Йорген даже заволновался: уж не перестарался ли он? Как бы не померли парни со страха!

К счастью, пожилой землемер оказался человеком крепким и, судя по всему, бывалым, про таких говорят: не боится ни доброго бога, ни твари ночной. Нет, он тоже здорово перепугался, так, что наполовину даже протрезвел. Зато суть вопроса уяснил сразу, проблеял смиренно:

– А ежели мы того… не станем осквернять?

– Тогда живите, так и быть, – милостиво кивнула «темная тварь». И погрозила черным пальцем своим. – Но помните, ПОМНИТЕ!!! Чтобы ни звука до утра! СПАТЬ!!!

По этой команде все трое повалились набок, друг на друга, и захрапели так старательно и громогласно, что «ночного покоя» совсем не прибавилось. К счастью, они почти сразу заснули по-настоящему и стали храпеть гораздо тише.

Так что оставшуюся часть ночи наши друзья провели неплохо.

– Что ты такое им сказал, отчего они так скоро присмирели? – полюбопытствовал Легивар. Из собственного опыта общения с ныне покойным дедушкой он знал, как непросто бывает утихомирить разбушевавшегося выпивоху.

– Я сказал, что Девы Небесные в дивном Регендале огорчатся, услышав их непристойную песню, – почти не покривил душой Йорген.

Рассказывать спутникам о своей забавной выходке он не собирался – все равно не поймут, непременно начнутся разговоры о том, что подобает «людям нашего высокого положения», а что им, бедным, не подобает. Последнего почему-то всегда оказывается больше.

Колдун был удивлен.

– Неужели это их смутило?!

– Как видишь! – развел руками ланцтрегер, посмеиваясь про себя.

– Значит, души их не совсем еще погрязли во грехе, – с удовлетворением молвил хейлиг. – Я стану молиться за этих несчастных, дабы…

– Нет, – прервал его фон Раух. – Не нужно за них молиться, повремени. Как это ни прискорбно, но сейчас чем больше вокруг грешных душ, тем лучше для нашего мира.