«Сверре» зовёт на помощь

— Матросы! Фюрер и родина вложили нам в руки карающий меч. У нас на борту торпеды страшной разрушительной силы. Сегодня мы выходим в море на свободный поиск. Нам доверено первыми испытать это оружие в боевых условиях...

«Какие тут, к черту, условия... кайтенс...» — пронеслось в голове, но он продолжал:

— В этот трудный и славный для отечества час мы должны быть жестоки и беспощадны. Мы должны без колебаний идти вперед за фюрером и бестрепетно смотреть в глаза смерти. Только и только это приведет нас к победе над многочисленным и хитрым врагом. Фюрер вложил нам в руки меч, выкованный нашими замечательными инженерами. От удара, который мы нанесем, зависит судьба войны. Вы должны помнить это. Хайль!

— Зиг хайль! — без особого воодушевления отозвался строй.

Подводники уже давно наслушались геббельсовских басен о чудо-оружии, которое должно круто повернуть войну к победе, но которого все не было.

Три торпеды с неполностью снятой консервационной смазкой холодными болванками лежали на стеллажах в первом отсеке.

И способ вздернуть команду на дыбы был тоже. Спрессованный в бандероли по две тысячи фунтов стерлингов, он лежал в стальном ящике в командирском отсеке.

И сейчас он, Ханно Криг, пустит его в ход.

— Наш выход в море настолько ответственен, что командование платит за него высокое вознаграждение. В любом случае, успешным или нет будет рейд, каждый из рядовых членов команды получит по две тысячи английских фунтов стерлингов. Офицеры — по две тысячи пятьсот. Оплата будет произведена здесь же, на месте... Это понятно?

— Зиг! Хайль!

Теперь они ответили с большим воодушевлением и Криг заметил интерес, которым засветились их глаза.

Так. Главное сделано. Настроение поднято. За две тысячи самой твердой валюты в мире каждый из них постарается сделать невозможное. Две тысячи — это же десять тысяч добрых рейхсмарок — целое состояние для любого человека!

Теперь надо поддержать настроение.

— Всем по сто пятьдесят граммов рому! — отдал распоряжение Криг своему помощнику.

В полдень «У-81» миновала Гельголанд и взяла курс на Шетландские острова.

В этот же самый день, вечером, когда из ворот лагеря Заксенхаузен выкатились два тяжелых грузовика с парусиновым верхом, командир охраны блоков восемнадцать и девятнадцать Курт Ханш отдал распоряжение расстрелять оставшихся сто двадцать четыре человека, по приказу эсэсовцев занимавшихся производством фальшивых денег и подложных документов. Распоряжение было выполнено быстро и четко.

Утром 26 апреля старший помощник доложил Кригу о караване судов, направляющемся к берегам Франции.

Криг прошел в командный отсек и взялся за рукоятки перископа.

Воздух был мутен от влажности. Серая зыбь заволакивала пространство моря морщинистым муаром. Линия горизонта едва намечалась слабой свинцовой чертой. И там, на этой линии, темными прерывистыми штрихами рисовались корабли каравана.

С такого расстояния трудно было определить класс судов и состав боевого охранения. Но караван был значительным. Криг насчитал одиннадцать темных полосок.

Погода благоприятствовала атаке. В пределах небольшой видимости авиация сопровождения была слепа. Только охотники, охранявшие караван, могли засечь лодку гидрофонами. Но и это зависело от опыта акустиков. Шумовое поле, создаваемое тяжелыми транспортами, было куда более мощным, чем шум винтов У-81. Все это Криг прикинул буквально за несколько секунд.

Так произошло в сорок первом. Корабли сопровождения слишком близко держались тогда к авианосцу «Арк Ройял». И Гутенбергер воспользовался ошибкой. Он подошел на предельно возможную дистанцию и с полутора кабельтовых дал залп двумя носовыми. Англичане забили тревогу, когда торпеды уже прошли половину боевой дистанции. Слишком поздно они заметили их...

— Шифровку гросс-адмиралу! — приказал Криг радисту. — «Одиннадцать двадцать две. Атакуем вражеский караван в районе Аутер-Силвер-Пит. Голубой тюльпан». Все.

Когда радиограмма была передана, Криг определил курс и скомандовал погружение.

На среднем ходу лодка пошла на сближение с караваном.

Акустик внимательно слушал море. В наушниках гидрофонов, усиливаясь с каждой минутой, водопадами шумели винты больших кораблей.

В одиннадцать сорок семь лодка вышла на траверз3 каравана.

— Перископная глубина! — вполголоса приказал Криг.

Сжатый воздух зашипел в трубопроводах. Торпедисты застыли у аппаратов. Глухое напряжение царило во всех отсеках.

— Есть перископная глубина! — доложил матрос на глубиномере.

— Слева по борту винты охотника! — послышался голос гидроакустика.

Криг взял наушники гидрофонов.

В водопадном шуме транспортов отчетливо раздавались удары дизеля, работающего на больших оборотах.

— Быстрое погружение! — скомандовал Криг, поворачивая ручку усилителя гидрофонов.

Лодка пошла в глубину.

В бухающие удары дизеля ворвались шлепки. Как будто неведомое морское чудовище, всплыв на поверхность, яростно било хвостом по воде.

— ... два... три... четыре, — сосчитал Криг.

— Глубинные бомбы. Они нас засекли! — сказал акустик и выругался.

— Сорок метров, — доложили от глубиномера.