Сверхзадача

В ту ночь инстинкт, унаследованный от Юму, разбудил Гилла среди ночи. Смутно шевельнувшееся в подсознании ощущение тревоги, что где-то что-то не так, подсказало: Сида нет, он покинул свою берлогу. Еще не проснувшись окончательно, Гилл уже знал, где искать. Приоткрыл двери ангара ракетоплана "Восп" - к счастью, изнутри они запирались только с командного пульта: Сид уже покончил с предохранителями обоих двигателей и с железными клещами в руке слезал по стремянке, приставленной к борту ракетоплана. Гилл ясно понимал, куда он направляется - к приборной доске, а попасть в кабину пилота можно только из брюха машины, через нижний люк. Будь он на месте Сида, то именно в таком порядке выводил бы из строя ракетоплан, закрывая единственную возможность отправиться к океанскому заливу за пополнением для экипажа "Галатеи". Залив находился в другом полушарии, и только "Восп" с его сверхзвуковой скоростью и двигателями в несколько тысяч лошадиных сил был в состоянии доставить их туда. Гилл схватил Сида за ногу и рванул на себя. Рухнув вниз, тот даже не попытался подняться, а обхватив голову руками, покорно терпел бешеные пинки Гилла. Тот долго бил его ногами куда попало и прекратил экзекуцию не из-за того, что Сид не оказывал сопротивления, а потому, что вдруг заскулил по-собачьи. Перед воображением Гилла встала вся неприкаянность и беззащитность Тиака, паршивого щенка, отвергнутого и презираемого охотниками племени. Жалость и отвращение, смешавшись в душе Гилла, остановили его скорее, нежели трезвая логика рассудка, твердившая ему: не убивай, останешься в одиночестве.

Предохранители, которые Сид вытащил из двигателей железными клещами, пришлось собирать по углам ангара. Спустя некоторое время к Гиллу присоединился Сид. Ползая на четвереньках и все еще жалобно скуля, он усердно помогал своему жестокому наставнику.

Гилл болезненно ненавидел всякий риск, и теперь, когда избежать его было просто невозможно, старался предусмотреть все, чтобы свести риск до минимума. Летал он на ракетоплане "Восп" очень давно и всего лишь несколько раз. При обычных условиях научные работники редко оказывались в таком положении, когда им приходилось садиться за штурвал "Воспа". При полете в открытом космосе может случиться всякое, поэтому подготовка Гилла в этой области была столь же основательной, как и любого астронавта. Но когда корабль "приземлялся" на одну из планет и замирал в неподвижности до следующего старта, летный состав экипажа обычно переключался на обслуживание ученых, проводивших там исследования, больше им делать было нечего.

В течение трех недель они с Сидом по очереди осваивали управление "Воспом" в атмосфере. В перерывах между полетами Гилл мчался к видеомагнитофону, фиксировавшему картину, переданную со спутника. Спутник вращался теперь на постоянной орбите, каждые шестьдесят минут направляя камеру на залив - для наблюдений за жизнью прибрежных жителей. Гилл смотрел, как они спускают в воду свои лодки; видел хижины, построенные на берегу, мужчин, уходивших на охоту в лес и возвращавшихся оттуда с добычей. Рослые, сильные люди, они были богаты и, по-видимому, счастливы. За двадцать дней наблюдений Гилл не отметил ничего, что свидетельствовало бы об их страхе или боязни чего бы то ни было. Они полюбились ему, эти отважные мореходы, и он искренне им симпатизировал.

Сид стал менее словоохотлив и не противился намерениям Гилла. Иногда, правда, в его карих глазах вдруг мелькал затаенный страх, но Сид тут же отворачивался, а Гилл делал вид, будто ничего не заметил. Когда наконец он овладел пилотированием "Воспа" в той же степени, что и Гилл, и они оба уверенно выполняли на ракетоплане самые сложные маневры, Гилл объявил подготовку законченной и назначил два дня полного отдыха. Даже если добрую половину пути аппарат будет управляться автопилотом, вся операция потребует огромного напряжения; еще ни разу они не работали так много в один заход, и Гилл беспокоился, как организм Юму и Тиака выдержит эту непривычную нагрузку. Первоначально он предполагал сделать посадку где-то поблизости от залива, переночевать, а на другой день провести главную операцию, но потом отверг эту идею. Поиски посадочной площадки, ночевка в тесной кабине ракетоплана, когда волнение не дает сомкнуть глаза, - все это могло только утомить. Но главная причина состояла в другом, а именно в нетерпении Гилла добиться успеха. Он жалел буквально каждую минуту, отделявшую их от того момента, когда первый из туземцев откроет глаза и, оправившись от шока, начнет жить уже в новом качестве.