Сверхзадача

Я поспешил в дом. Лоренцо и старик-камердинер слушали на кухне радио. Мужской голос как раз сообщил, что партизанские формирования подходят к городу. Я притворил дверь и понесся к телефону.

В телефонной книжке было множество номеров президентского дворца. Отдел протокола, секретариат, служба безопасности, по крайней мере, еще около двух десятков других отделов. Несложно было догадаться, что действительно важные номера засекречены и в телефонном справочнике их нет. Поэтому я сделал вывод, что наиболее информированные люди — это сотрудники службы безопасности, испытанные сподвижники Негадеса. И я позвонил именно туда. Ответил мужской голос:

— Служба…

— Я хочу поговорить с президентом, — перебил я говорившего. На другом конце провода меня, видимо, приняли за обыкновенного психа и положили трубку. Я снова набрал номер.

— Служба…

— Я Рой Медина и не советую снова бросать трубку, — сказал я совсем другим тоном. — Полковник, я звоню совсем не ради удовольствия. Мне нужно передать известие большой важности.

— Никогда не слышал вашего имени, сеньор, — донесся голос, в котором уже слышалась некоторая почтительность, что я и воспринял не без удовольствия.

— Мне нужен полковник Негадес, — потребовал я.

Несколько минут в трубке шуршал ток. Какая все-таки примитивная техника была в этой эпохе! Потом послышался другой голос:

— Сеньор Медина?

— Да. Я должен обменяться с его превосходительством несколькими словами. Это касается чрезвычайно важного дела.

— Вам не кажется, что сейчас не самое подходящее для этого время?

— Для этого никогда не будет подходящего времени, дружище. Скажите Негадесу, на проводе Медина, который хочет сообщить кое-что относительно одного кондитера.

Секретарь наверняка сообразил, что «кондитер» — это какой-то тайный пароль. Потому что не прошло и минуты, как меня соединили. Наконец-то я услышал знакомый голос.

— Негадес слушает.

— Здравствуйте, полковник. Извините, это по привычке. Здравствуйте, господин президент.

— Сеньор Медина, я же предупредил вас, чтобы вы мне не звонили.

— Думаете, в нынешней ситуации меня допустили бы к вам лично? Без документов, зато с подозрительным иностранным акцентом? Но оставим это.

— Вы хотели мне сообщить что-то о кондитере?

— Да, полковник. Похоже, что мы дали маху.

— Что вы хотите этим сказать? — в голосе его послышалось беспокойство.

— Это не тот человек, понимаете? Вчера утром он послал в резиденцию своего двойника. Мы похитили из президентского конвоя не того человека.

Некоторое время Негадес дышал в трубку.

— Он жив? — наконец спросил он.

— Конечно, с ним ничего не случилось. У меня есть веские доказательства, что это совсем не тот человек, что был нам нужен. В противном случае разве я тратил бы свое драгоценное время, чтобы дозвониться к вам? Можете поверить, у меня достаточно собственных неприятностей по этому поводу.

— В таком случае, где он?

— Совершенно очевидно, что пока не смеет показываться на людях. Укрылся где-то в городе и ждет подходящего случая. Мне кажется, далеко уйти он не мог. Скорее всего, он в летней резиденции. Узнайте, не случилось ли там за последние 24 часа чего-нибудь необычного, не исчезали ли солдаты, не терял ли кто-нибудь сознание. Не было ли кому-нибудь из персонала плохо? Не удивляйтесь, полковник, я знаю, по каким признакам можно обнаружить его присутствие.

— Чтобы узнать это, нужно время. Вы, вероятно, догадываетесь, что у меня есть и другие дела!

— Поторопитесь, это в ваших интересах. Пора решительно покончить с этим делом!

— Через два часа свяжитесь со мной по телефону, запишите номер…

Лоренцо отставил чашку. Его черные глаза горели энтузиазмом.

— Все зарубежные радиостанции твердят, что наши напирают! Кольцо партизан стягивается вокруг города!

— А что говорит официальное радио Негадеса?

— Почти не упоминают о партизанах. Ругают генерала Кастельяно и верные ему части: подлые бунтовщики. Генерал, мол, снюхался со смутьянами. Пытаются таким путем восстановить против генерала другие подразделения армии и колеблющихся офицеров.

— А что народ?

— Выжидает. Рой, наш народ пережил уже достаточно много таких переворотов. Люди не торопятся выражать свое мнение, они научились осторожности — береженого бог бережет.

— А время уходит, — сказал я с раздражением. Лоренцо не догадывался, что я имел в виду. На его загорелом лице не было и тени озабоченности, он улыбался.

— Куда торопиться? Не сегодня завтра Негадес и Кастельяно вцепятся друг другу в глотки. А когда они ослабят друг друга, руководство Фронта подаст знак. Подпольщики соединятся с партизанами, и к вечеру город будет в наших руках.

— А что в провинции?

— Несколько округов уже в руках повстанцев. Достаточно будет занять телеграф и телестанцию в Боливаре, и дело в провинции, считай, выиграно.

Он потянулся за стаканом, отпил воды.

— Что будем делать с Рамиресом?

Я пожал плечами и вышел в сад.

— Мне кажется, Килиос не мог сбежать, — встретил меня Баракс.