Сверху и снизу

В этот момент толстяк пальцами оттягивает кожу женщины где-то повыше груди и вонзает туда иглу. Женщина стонет.

— Дыши поглубже, — успокаивающим тоном говорит ей толстяк. — Просто расслабься. — Он вонзает в нее еще одну иглу над второй грудью, после чего гладит женщину по лбу. Открыв глаза, она с улыбкой смотрит на него. По ее груди стекают капли крови.

— Это и есть игра? — шепчу я М.

— Для некоторых — да, — наклонившись ко мне, тихо говорит М. — Как видите, ей это нравится. Не спешите — кажется, он собирается выложить из иголок какой-то узор.

Но в планы толстяка это не входит — он достает из чемоданчика завернутый в ткань сверкающий нож, похожий на хирургический скальпель. Сжавшись, я смотрю на М. Слегка наклонившись вперед, он настороженно наблюдает за толстяком.

Почувствовав тошноту, я выхожу из дома и останавливаюсь на крыльце. Через несколько минут М. присоединяется ко мне.

— Это называется скарификацией, — говорит он. — О женщине вы не беспокойтесь — он делает неглубокие надрезы, так что шрамы скоро пройдут.

Холодный воздух пронизывает меня до костей — даже пальто не помогает.

— Зачем вы привезли меня сюда?

— Чтобы вы посмотрели.

— И Фрэнни привозили затем же?

— Нет. Фрэнни была не наблюдательницей — она была участницей. Правда, без надрезов — этим мы никогда не занимались.

— Вы лжете.

М. пожимает плечами:

— Мне нет нужды лгать. Вы хотели знать, что мы делали с Фрэнни, — я вам рассказываю.

— И?

М. улыбается:

— Что «и»? Позволял ли я ему ее трахать? Додумайте это сами.

Мы садимся в его машину и молча едем домой. Сейчас только четыре часа дня; дождь возобновляется с новой силой. Мы объезжаем южную часть озера Тахо, вода в котором рябит от дождя. Все вокруг: высокие мокрые деревья, дома, пролетающие мимо машины, —.приобретает какой-то сероватый оттенок. Я думаю о Фрэнни, о том, что М. заставлял ее делать в этом доме…

Город остается позади. Миновав аэропорт, мы направляемся в горы, где дождь внезапно переходит в ливень. Вокруг все погружается в сумерки. Деревья здесь редки, скалы уступают место пологим зеленым холмам. Мы продолжаем ехать на запад. Когда мы достигаем Дэвиса, М. направляет машину к моему дому. Заглушив мотор, он выжидающе смотрит на меня. Мне становится не по себе.

— Ну? — спрашиваю я.

— Идите сюда, — говорит он. Это не просьба, а приказ. Инстинктивно я остаюсь на месте. В воздухе разливается напряженность.

— Неповиновение? — самодовольно улыбаясь, говорит он. — Это мне нравится.

Отстегнув ремень безопасности, он неожиданным движением прижимает меня к дверце и приподнимает пальцем мой подбородок.

— Смотрите, не заходите слишком далеко. Если вы бросите мне вызов в неудачный момент, то поплатитесь за это. — Прижавшись ко мне, он целует меня. Как в ту нашу первую ночь, я остро чувствую исходящую от него опасность и снова испытываю возбуждение.

Внезапно М. останавливается. Сдавив одной рукой мою нижнюю челюсть, он прижимает мою голову к стеклу.

— Вы хотите верить, что это я убил Фрэнни, — не ослабляя хватки, спокойно говорит он. — Это дает вам возможность за что-то зацепиться — все лучше, чем думать, будто ее убийца может остаться безнаказанным. Но вас тянет ко мне — я чувствую это по вашим поцелуям, по реакции вашего тела. Мы с вами скоро станем друзьями. Хотите вы того или нет, но я вам нравлюсь. У нас куда больше общего, чем вы можете себе пред ставить. Мы сделаны по одному шаблону, Нора, и у вас не хватит сил мне сопротивляться.

Его слова ранят меня. Мне отвратительно думать, что я похожа на него.

— Не будьте в этом слишком уверены! — Мне удается вывернуться.

Поцеловав меня в щеку, он отступает. Под шум отъезжающей машины М. я вхожу в дом и тут же бросаюсь к телефону, чтобы сообщить Джо Харрису насчет скарификации. Тот обещает, что все проверит.

Через несколько минут звонят в дверь. На крыльце стоит Ян — большой, высокий, в своих синих джинсах похожий на мальчишку. Кожа на его лице гладкая, на ней еще нет морщин, соломенного цвета брови напоминают кисточки. Буквально ворвавшись в дом, он целует меня в ту же щеку, которую недавно поцеловал М.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спрашиваю я.

— До тебя разве не дошло мое сообщение? Я звонил и передал, что вечером приеду. — Положив руки мне на плечи, он снова целует меня, на этот раз крепче. Мне кажется, что сейчас он почувствует мою измену, отстранится и скажет: «Ты была с другим мужчиной!» — но ничего подобного не происходит: в поцелуе Яна я чувствую любовь и подлинную страсть.

Я кладу голову ему на грудь и крепко обнимаю. У него сильное телосложение — в свое время он занимался борьбой, — но в последние годы Ян ведет сидячий образ жизни, и мышцы уже начинают становиться дряблыми. Я вспоминаю обнаженное тело М. — стройное, подтянутое, от которого прямо-таки исходит ощущение опасности, — и мне становится не по себе. Просунув руку под тенниску Яна, я пальцами сжимаю его прохладную плоть, и это действует на меня успокаивающе.

— Нет, я не получила твоего сообщения и вообще только что приехала домой.