Сверху и снизу

— Ты любишь его не больше, чем остальных своих мужчин, и он никогда не сможет удовлетворить тебя так, как я.

— Это неправда.

— Нет, правда, и ты это знаешь. Ты можешь утешаться тем, что якобы его любишь, но в действительности тебе нужен такой мужчина, как я.

Раздраженная его упорством, я качаю головой:

— Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Ян не как все, и я его любила.

— Вовсе не его, а свои представления о спокойной жизни. Тебе казалось, что ты могла бы выйти за Яна замуж, родить двоих детей и жить счастливо, только все равно ничего бы не вышло, потому что он со временем до смерти надоел бы тебе. Ты сделала бы его несчастным, и в конце концов он стал бы ненавидеть все, что раньше ценил.

М. небрежно облокачивается о спинку софы и закидывает ногу на ногу. На нем легкая рубашка с короткими рукавами и коричневые габардиновые брюки. Он продолжает ровным, спокойным и каким-то снисходительным тоном:

— Отношения между людьми — это сложная штука, Нора, а я тебя ужасно пугаю. — М. чуть-чуть сдвигается в сторону, устраиваясь поудобнее. — Твоя сестра тоже боялась меня, но не уходила. В определенном смысле я назвал бы ее бесстрашной. Она ненавидела то, что я с ней делал, но я был ей нужен, и у нее хватало мужества идти до конца. Ты любишь то, что я с тобой делаю, но не можешь признать это вслух, чтобы успокоить твои страхи, я вынужден тебя баловать. А что касается Яна и всех других мужчин, с которыми тебе доводилось встречаться, — ты выбирала их потому, что они были удобны и никогда не представляли для тебя угрозы. Тебе пора повзрослеть, Нора, пора иметь дело с настоящими мужчинами.

— А как насчет тебя? — раздраженно спрашиваю я. — Чем ты от меня отличаешься? Ты тоже меняешь женщин как перчатки.

— Здесь есть большая разница, — спокойно говорит он. — Я не боюсь женщин и не боюсь близких отношений с ними. У меня есть то, что тебе нужно, но ты не решаешься этим пользоваться, все думаешь, что тебе может подвернуться кто-то получше меня. — Он наклоняется вперед. — Мы прекрасно подходим друг другу, но ты живешь или будущим, боясь настоящего, или прошлым, вызывая своих старых демонов. Тебе нравится считать себя искушенной, многоопытной, но на самом деле ты еще стеснительнее Фрэнни.

Мои щеки покраснели от гнева, я вот-вот взорвусь. И все-таки этого не происходит. М. снова прав. Я не имею представления о том, кто я. Можно сказать, что М. подносит ко мне зеркало, отражение в котором мне не нравится.

В полном смятении я хватаюсь за другую тему:

— Это ты убил Фрэнни?

Против желания в моем голосе прорываются нотки отчаяния. Я уже давно не пытаюсь претендовать на равенство с М. Все, что я хочу теперь, — это знать правду.

— Мне нужно это знать, я должна это знать. Даже если ты ее убил, я ничего не могу поделать — свидетелей нет, доказательств нет. Только твое слово против моего. Ты никогда не увидишь тюрьму изнутри. Но мне нужно знать, убил ли ты ее, и если да — как и зачем убил. Просто скажи мне правду. Пожалуйста…

М. наклоняется и гладит меня по руке.

— Ох, Нора! — тихо и печально говорит он. — Когда ты наконец раскроешь глаза? У меня нет доказательств, но Ян кажется мне наиболее вероятным подозреваемым.

Я качаю головой:

— Он последний раз виделся с моей сестрой за шесть месяцев до смерти, и у него не было мотивов ее убивать.

— Иногда мотив не нужен. Кроме того, он ведь один раз уже обманул тебя, верно? Ян никогда не упомянул бы о Фрэнни, если бы я не рассказал тебе о том, что они были знакомы, значит, он может обманывать тебя и в другом. Откуда ты знаешь, что он не встречался с ней эти шесть месяцев?

— Ян сам мне сказал.

— И ты ему поверила? — в голосе М. слышится скептицизм.

— Да.

— Понятно. — М. с сомнением качает головой. — Ты считаешь, что можешь быть объективной по отношению к Яну? Он трахал Фрэнни и лгал тебе насчет знакомства с ней, сразу после убийства он прилепляется к тебе, а когда понимает, что ты начинаешь его подозревать, порывает с тобой. Думаю, детективу Харрису это может показаться интересным. Расскажи об этом в полиции: пусть они удостоверятся в его невиновности.

— Он не убивал Фрэнни. — Встав, я начинаю расхаживать по комнате. — Если ты был так уверен, что он убийца, то почему не сказал мне об этом раньше? Ты утверждаешь, что по уши влюблен в меня, почему тогда ты не боишься, что он и меня убьет?

М. некоторое время следит за моими перемещениями, за тем спокойно говорит:

— Твоей жизни ничто не угрожает. Ян не убийца — я имею в виду по натуре. Скорее, все вышло случайно, по ошибке.

— Она была связана изоляционной лентой. Хороша случайность!

— У меня нет ответов на все вопросы, Нора. Думаю, он просто потерял над собой контроль.

Я сажусь на дальний край софы и, подавшись вперед, упираюсь руками в колени. В моей голове все еще звучат слова М.: Он потерял над собой контроль. Я вспоминаю ту ночь, когда Ян утратил над собой контроль и в гневе грубо трахал меня.

— Если ты действительно считал его убийцей, почему не рассказал об этом ни мне, ни полиции, когда тебя допрашивали?