Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть

Сэм последовал за ним, чувствуя, как угасает улыбка. Трудно будет снова завоевать доверие Дина, если не получается поверить самому себе. Над этой стороной вопроса он все еще работал. Но был рад, что не явился Люцифер, чтобы снова твердить об этом.

Гарпии с пронзенными сердцами оставались без движения. Охотники схватили их за щиколотки и оттащили к ближайшему кострищу, где положили рядом, с ног до головы облили жидкостью для розжига и чиркнули зажигалкой.

А потом стояли с наветренной стороны и молча наблюдали, как горят сестры.

Дин взглянул на Бобби:

– Ну что, все?

– И какой осел оставит костер без присмотра?

– Точняк. – Дин достал из кармана куртки флягу. – Не хотелось бы упустить нашивку[2].

Он отхлебнул из фляги и отошел от погребального костра на несколько шагов.

Его место рядом с Сэмом занял Люцифер и принялся греть руки над огнем:

– Совсем как дома!

Сэм зажмурился, сильно надавил на шрам, досчитал до трех и снова открыл глаза. Люцифер исчез, и вернулся Дин.

– Птички пережарились, полковник, – сказал он.

Бобби, проигнорировав подколку, довольно кивнул. Они забросали землей угасающее пламя. От гарпий осталось не больше, чем от сгоревшей листвы.

Отдалившись на безопасное расстояние от охотничьих угодий тварей, они анонимно позвонят в полицию, чтобы обнаружили и опознали останки жертв. А пока Сэм спешил по оленьей тропе, ведущей обратно к дороге, пытаясь угнаться за братом, который уж чересчур торопился. Бобби, помня о неровной земле, шагал в умеренном темпе и держался позади.

Поравнявшись с братом, Сэм поинтересовался:

– Все нормально?

– Ага. Хорошо.

Сэм пару раз втянул воздух и сморщил нос:

– Что это за запах?

– Ты не захочешь этого знать, – проворчал Дин.

Глава 2

Тора сидел на задней площадке автобуса «Саут-Джерси Транзит», надвинув котелок на изборожденный глубокими морщинами лоб, поставив трость между колен и обеими руками сжимая окованную железом рукоять. Если бы он планировал разбить автобус, не сел бы в него. Самое интересное ожидало по дороге. По той же причине он проигнорировал возможность поиграться с жизнями пассажиров – работников первой смены, судя по виду, в сфере питания или ручного труда. Большая их часть носила обычные джинсы и рубашки или мешковатую униформу из синтетики. Горстка щеголяла деловой одеждой. Со своим котелком, черным костюмом и тростью в этом автобусе Тора выглядел совершенно не к месту, поэтому и решил сесть позади всех пассажиров, откуда можно наблюдать за ними, не привлекая ненужного внимания.

Из всех людей самой легкой жертвой казался тучный водитель с багровым лицом и тяжелым дыханием, белая нарядная рубашка и черный жилет на нем трещали по швам. Но если с ним внезапно что-то случится, автобус, скорее всего, не сможет завершить маршрут. Лучше отказаться от маленькой награды во имя крупного приза. Еще одно испытание его терпению.

Когда автобус приблизился к перекрестку трассы 38 и Крессен-бульвар, Тора сел прямее, внимательно поглядывая направо и налево и рассматривая быстрый в час пик транспортный поток. На его красноватом лице расплылась широкая улыбка. Когда автобус замедлил ход, несколько пассажиров встали и потянулись к выходу. Бросив хитрый взгляд в сторону водителя, Тора последовал за остальными пассажирами к задней двери, пригнув голову и повернувшись боком на выходе. Едва за ним с шипением закрылась дверь, он постучал по ней заостренным кончиком трости – действие осталось незамеченным и для вышедших, и для оставшихся в автобусе. Люди переходили перекресток или целенаправленно шли вдоль 38-й трассы, а Тора остановился около светофора, будто не мог решить, куда двинуться дальше.

Кто-то наклеил на столб уйму одинаковых цветных листовок, будто опасался, что они истреплются, и тогда хоть одна да продержится до десяти утра воскресенья. Торговая палата спонсировала парад к пятидесятилетнему юбилею Лорел-Хилла, который должен был начаться в «Броад & Мейн», что значилось как Классический деловой район. То, что город планировал празднество, показалось Торе забавным. Он хохотнул низко и рокочуще.

Плотный поток транспорта на Кроссен-бульвар и шоссе 38 подчинялся механическим командам болтающегося над ними светофора. Водители вполне предсказуемо испытывали на прочность свою удачу, проезжая на желтый сигнал, в последнюю секунду нажимая на тормоза и неохотно уступая дорогу. Условия были самые подходящие, но Торе требовалось несколько секунд, чтобы охватить побольше пространства.

Сперва самое важное. Он смотрел на Кроссен-бульвар, пока несколькими перекрестками далее не заметил исчезающий вдали автобус, из которого недавно вышел. Прижав к виску указательный и средний пальцы, он вызвал в уме образ водителя. Через пару секунд воображаемый образ изменился и стал передаваться в реальном времени. Тора заглянул в салон, услышал тяжелое дыхание водителя, смотрел, как его тяжелая ступня жмет на газ. Перед автобусом появилась развилка. Водитель повернет направо, либо налево, либо…

Третий вариант был самым многообещающим.

Тора, сосредоточившись, потер большим пальцем рукоять трости.