Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть

Он выбрал одну наугад и взялся за ручку. Дверь распахнулась внутрь, и он чуть было не ступил в беспросветно-черную темноту, от которой пробрало холодом до костей. Захлопнув эту дверь, он отскочил и врезался в другую на противоположной стороне. И нерешительно приоткрыл ее. За дверью оказалась комната с серыми кирпичными стенами и перекошенными половицами: ни окон, ни шкафа, ни ванной. Помещение выглядело, словно камера или погреб, – не то место, где проводят много времени. Он развернулся, и его снова пробрала дрожь. Глядя на дверь, он видел, как она медленно закрывается. Дурное предчувствие охватило его: если дверь закроется, то просто исчезнет, превратившись в еще одну кирпичную стену. Он никогда не выберется. Под вздыбленными половицами его ждет могила. Метнувшись вперед, он поймал дверное полотно за край, когда щель уже сократилась до пары сантиметров, и распахнул ее. Не оглядываясь, вылетел из комнаты и захлопнул дверь. Он дрожал и промок от пота.

За третьей дверью оказался точно такой же коридор, будто он смотрел в зеркало. Пройдя через нее, он снова оказался перед выбором.

Четвертая дверь привела его в комнату с пульсирующими серыми стенами, блестящими, будто от влаги, хотя он не смог заставить себя дотронуться до них. Подойдя ближе, он почувствовал исходящий от них жар, словно они были частью пораженного болезнью органа. На их поверхности он заметил крохотные поры или дыхальца, и они выглядели воспаленными. Под его взглядом из отверстий начала сочиться черная жижа, будто гной. Наблюдая за бегущими вниз струйками, он в первый раз опустил глаза и понял, что пол сделан из того же живого материала, что и стены. В то же мгновение пол пришел в движение. Дважды Райан чуть не упал – во второй раз он едва не коснулся пола, – но восстановил равновесие. Потом с ужасом заметил, что черная жижа начала стекаться лужицами в нескольких местах вокруг.

Спотыкаясь, он начал пробираться обратно к выходу, и с каждым шагом ноги все сильнее прилипали к клейкому, влажно блестящему полу. Он ощущал себя насекомым, пойманным лепестками хищного цветка, словно та муха, которую учитель на уроке естествознания в седьмом классе скормил венериной мухоловке. Каким-то образом он выбрался в коридор и захлопнул дверь.

Не испытывая желания открывать остальные, Райан беспомощно стоял среди коридора и обдумывал план побега. По меньшей мере за одной из дверей должен оказаться выход. А иначе как он в этот коридор попал?

Рано или поздно, но ему придется попробовать зайти в остальные двери.

Он шагнул вперед, и под ногой проломился пол. Вытащив из провала ногу, он сделал еще один шаг, и пол под его весом снова просел. Здание, в котором находился этот коридор – чем бы оно ни было, – начало дрожать, поначалу слабо, но постепенно все сильнее, пока в стенах не появились трещины и не побежали оттуда на потолок. Круглые лампы начали лопаться или гаснуть, одна за другой, пока коридор не погрузился в темноту. На голову дождем посыпалась штукатурка, а пол тряхнуло так сильно, что Райан упал. Он знал, что если здание дрожит из-за землетрясения, то лучше всего встать в дверном проеме, но это означало, что какую-то дверь придется открыть.

Коридор вздрогнул от мощного взрыва. Райан дернулся и принял решение. Метнувшись вперед, он шарил в темноте, пока не нащупал дверную ручку, а затем распахнул дверь. Хотя он пытался удержаться в проеме, еще один сильный толчок стоил ему равновесия. Он качнулся, ступил в темную комнату… и рухнул в разреженный воздух, навстречу людским воплям.

Приземлился Райан с глухим ударом, левая рука и ноги словно были привязаны к телу.

Он открыл глаза навстречу утреннему свету, но продложал ожесточенно сражаться с влажной от пота простыней, стреножившей его, как будто она была живая. Дрожа, он наконец сел и привалился к краю кровати, обхватив голову руками.

«Кошмары, – сказал он себе. – Только и всего».

Он свалился с кровати.

Мышцы были натянуты, словно струна. Кожа горела, и Райан подумал, не подхватил ли одну из тех болезней, о которых слышал по радио. Голова убийственно болела. Он прижал пальцы и ладони ко лбу, почувствовал, как частит пульс. Исходящий от кожи жар подтвердил, что у него температура. Он бы сказал, что, вероятно, хорошо за тридцать восемь, вот-вот расплавятся мозги. Голова болела, и Райан нащупал пару шишек, будто его огрели по лбу битой… Разумеется, он же свалился с кровати и буйно среагировал на кошмары. Наверное, через несколько часов по всему телу обнаружится с полдесятка синяков.

Он стянул мокрую от пота футболку, надел чистую и спортивные штаны. Потом по коридору прошел к отцовской спальне. Субботнее утро означало, что у него есть крохотный шанс лично увидеться с отцом. И все-таки, когда он добрался до спальни, отец уже принял душ, побрился, оделся и теперь причесывался. Судя по целеустремленному выражению лица, он собирался уходить.

– Привет, пап, – сказал Райан.

Отец бросил на него быстрый взгляд, ополаскивая руки:

– Выглядишь ужасно.