Сверхдержава

Герда захохотала еще громче. Она нравилась Краеву, с ней хорошо было в постели, но иногда она становилась нестерпима.

– Да, вот такой я, - сказал он. - У меня патологический страх перед прививками. В детстве мне сделали прививку против кори. У меня была жуткая аллергическая реакция, я отек весь, морда у меня была как надувная подушка. Я не мог дышать. Меня едва успели довезти до больницы. Я провалялся на койке две недели. С тех пор я такой маленький, хромой и нервный. Все из?за прививки.

– Понятно, - сочувственно произнесла Герда. - Теперь понятно. Так бы сразу и сказал…

Все это было чистым враньем. Не было у Николая никогда никаких аллергических реакций. И на положенные в детстве прививки он даже не обращал внимания. У него была другая причина бояться прививок. И он надеялся, что никто и никогда не узнает эту причину.

– Я хочу съездить в Россию. Хочу посмотреть своими глазами, что там происходит. Но я не хочу умереть от прививки. У меня есть только один способ избежать вакцинации - перестать быть русским. Для иностранцев вакцинация почему?то не обязательна.

– Что ж, причина уважительная, - вздохнула Герда. - Я позвоню брату. Посмотрим, что удастся сделать…

Так Краев стал Шрайнером. Он твердо решил тогда, что, как только обретет немецкую личину, отправится в Россию. Хотя бы на пару деньков. Но только через шесть лет отважился на это. Шесть лет мучился от ностальгии по России, бредил родиной по ночам, покупал все русские газеты, жадно всматривался в передачи «Телероса». Новости из Российской Федерации были стабильно хорошими. Сверхдержава, одним из импульсов к созданию которой послужила фантазия Краева, процветала. Благополучные немцы толпами стояли у посольства России, записываясь в очередь на получение российского гражданства. У немецких мальчишек слово «русиш» означало «классный». А Краев - русский, переделанный в немца, - трясся от страха при одной мысли о том, что переступит российскую границу.

Он был психом. Это определенно.

* * *

– Не обращался я ни в какую контрразведку, - повторил Краев. - И в спецслужбы не обращался. Мне сказали, как правильно оформить документы, и вместе с переменой гражданства я получил новые имя и фамилию. Может быть, и жена моя - агент каких?нибудь спецслужб?

Нет, Герда Циммерман тут ни при чем. - Давила многозначительно улыбнулся. - Ладно, успокойся, Коля. Главное - ты вернулся. Справился со своими детскими страхами и вернулся. Конечно, ты сделал это максимально дурацким способом, какой только был способен изобрести. Что тут поделаешь, Краев? Ты всегда был таким. Ты гениален в изобретении всяких дурацких чудачеств. Но однажды изобретенное тобой чудачество сработало. Ты придумал написать три книжки, которые перевернули всю судьбу России. Ты не забыл об этом? Некоторые твои идеи казались мне тогда фантастическим бредом. Но сейчас они работают! Мы воплотили их в жизнь. Ты оказался просто провидцем, Краев! Ты чувствуешь гордость?

– Я чувствую боль. Боль и тоску. Русских, таких, какими я знал их, больше нет. Нет. Теперь это странные люди, которые имеют странную этику и непонятный мне образ мыслей. Они считают себя совершенными, но меня в дрожь бросает от такого совершенства. Ты первый из всех, кого я встретил здесь, похож на прежнего русского. Ты не изменился особо, я смотрю! Ты еще способен на агрессию, да, Давила? Ну конечно! Я думаю, ты воспользовался своими особыми привилегиями и не прошел курс спецвоспитания. Тебе не промыли мозги.

– А нет никакого спецвоспитания, - заявил Давила, снова плюхнувшись в кресло. - Поголовная система спецвоспитания - это так, сказки для иностранцев. Чтобы отвязались и не задавали дурацких вопросов. Спецвоспитание применяется только для преступников?рецидивистов. Точнее, применялось. Потому что вот уже три года, как в нашей стране не осталось преступников. Вот тебе живой пример: Таня Аксенова, с которой ты имел удовольствие общаться, никакого спецвоспитания не проходила. Нигде и никогда. Что совершенно не мешает быть ей дисциплинированной и неагрессивной девушкой, совершенной в моральном и физическом аспектах.

– Дерьмо это, а не совершенство! - заорал Краев. - Может быть, ты скажешь мне все?таки, как вы устроили все это? Как превратили всю страну в стадо неагрессивных баранов?

Давила поднялся на ноги с легкостью, удивительной для столь тучного человека. Подошел к Краеву. Пальцы его постукивали по никелированной поверхности пистолета, висевшего на поясе.