Свердлов

Свердлов чутко ощущал биение пульса революции. Вот что он писал об этих днях: «Начиная с 10–15 мая в Центральный Комитет стали обращаться представители солдатского клуба „Правда“, представители Военной организации при ЦК, представители отдельных войсковых частей с предложением организовать демонстрацию солдат и рабочих. Все указанные представители заявляли, что настроение солдат в связи с декларацией прав солдата крайне приподнятое, могущее вылиться в стихийное выступление. Представитель ЦК всем, к кому обращались за разрешением вопроса об отношении ЦК к демонстрации, указывал на отрицательное к ней отношение в данный момент, предлагая предварительно организоваться, точно учесть настроение масс и т. д.

В течение трех недель в ЦК продолжали поступать из ряда воинских частей сообщения о подъеме настроения, усиливающемся возбуждении солдат, приподнятом настроении в рабочих районах и т. д.».

6 июня 1917 года на заседании Центрального Комитета обсуждался вопрос об организации демонстрации. Председатель Военной организации Подвойский доложил, что «Военка» готовит демонстрацию солдат. Ленин предложил организовать демонстрацию рабочих и солдат. Против предложения Ленина выступили Зиновьев, Каменев, Ногин. Свердлов решительно поддержал Ленина: «Надо дать организованный выход из того настроения, которое есть в массе», — заявил Яков Михайлович. Было решено созвать через два дня более широкое совещание для решения вопроса о демонстрации. 8 июня состоялось расширенное совещание ЦК совместно с ПК, с представителями районов и воинских частей. Совещание высказалось за организацию демонстрации 10 июня. Но эсеро-меньшевистское руководство проходившего в это время I Всероссийского съезда Советов провело 9 июня на съезде решение о запрещении в течение трех дней всяких демонстраций. Из 1090 делегатов съезда большевиков было только 105. Большевики вынуждены были подчиниться решению высшего советского органа. Поздней ночью с 9 на 10 июня Центральный Комитет большевиков после горячего обсуждения принял постановление об отмене демонстрации.

А рано утром 10 июня Свердлов вместе с другими членами ЦК, ПК, Военной организации и большевиками — делегатами съезда Советов отправился на заводы и в воинские части. С большим трудом удалось убедить рабочих и солдат в необходимости отменить демонстрацию.

Под давлением народных масс съезд Советов, однако, вынужден был сам назначить демонстрацию, рассчитывая на то, что она пройдет под его лозунгами. Демонстрация состоялась 18 июня. В ней под большевистскими лозунгами участвовало 500 тысяч рабочих и солдат. Группа членов Центрального Комитета шла в колонне Выборгского района. Среди них был Свердлов.

В эти дни, с 9 по 18 июня, когда демонстрация была назначена, отменена и затем снова назначена и проведена, Свердлов вновь ощутил силу, могущество партии как вождя и как организатора масс.

В эти же дни, когда на улицах Петрограда, Минска, Киева проходили демонстрации под большевистскими лозунгами, на фронте началось подготовленное контрреволюционным генералитетом и Керенским наступление. Под прикрытием наступления на фронте контрреволюция готовила поход против Советов, большевиков, всех революционных сил.

В эти дни Яков Михайлович жил на квартире своих старых уральских друзей, в семье лесного инженера Эгон-Бессера. Дочь инженера, Кира, стала работать в редакции «Солдатской правды» во дворце Кшесинской. Девушка разбирала письма, отвечала на них, развозила газеты по заводам и воинским частям. Слабая здоровьем, она не выдержала напряженной работы, заболела, и мать увезла ее в деревню. Оттуда Кира прислала письмо, полное тревоги и непонимания происходящих событий. В напряженном ритме тех дней Яков Михайлович не забывал о молодом существе, о девушке, которая верила каждому его слову и нетерпеливо ждала ответа.

23 июня, то есть спустя пять дней после демонстрации, Яков Михайлович отвечает:

«Милая, хорошая Кирочка!

С наслаждением посидел бы с Вами рядком да потолковал ладком. Но сие ведь никак не можно. Посему ограничусь посланием, хотя и не столь большим, как хотелось бы. Зело уже поздно, и я мало-мало устамши, как говорится.

Настроение в Питере напряженное до крайней степени. Достаточно выступить одной мастерской на каком-либо большом заводе, как взволнуется все рабочее и солдатское население столицы. Посему мы последнее время только и делаем, что тушим разгорающийся пожар, ибо в данный момент не считаем целесообразным переход к непосредственному действию…