Она уже была в деле, эта милейшая хозяйка кофейни. Она соскучилась по интересным историям и головокружительным расследованиям. Мирослава подозревала, что у нее даже имелся определенный опыт. Такой же темный опыт, как и у нее самой, которым не поделишься с первой встречной девчонкой, даже если эта девчонка тебе весьма симпатична. На то он и темный опыт, чтобы оставаться в темноте, надежно запертым в кладовке с ментальным хламом.
Как бы то ни было, а прощались они уже как добрые знакомые, почти соучастницы чего-то весьма важного. Напоследок Эмма Львовна вручила Мирославе два бумажных пакета с пирожками. Один – директору архива Ивану Марковичу, а второй – лично Мирославе на дорожку. Можно подумать, дорожка была длиной в сотни километров. Но на душе как-то сразу стало теплее. За всю свою сознательную жизнь Мирослава только теряла близких людей. Приобретать друзей она начала лишь сейчас, и это хрустально-хрупкое чувство чего-то удивительного и невероятного немного выбивало ее из седла.
Директор архива Иван Маркович, вопреки ожиданиям Мирославы, оказался не унылым заучкой в задрипанном, но опрятненьком костюмчике, с залысинами и в очках с чудовищными диоптриями. Иван Маркович оказался спортивного вида молодым человеком, хорошо и дорого одетым, с модной стрижкой и хулиганской серьгой в ухе. Наверное, Мирослава была не единственной, чьи ожидания он не оправдал. На это намекала его приветливая и лишь самую малость ироничная усмешка. Иван Маркович ей уже нравился. Наверное, его она тоже смогла бы внести в короткий список людей, вызывающих симпатию, будь у нее чуть больше времени, но за неимением оного все их общение свелось к сидению перед монитором компьютера и кипой бумажных документов, которые Иван Маркович заблаговременно приготовил для Мирославы.
Их совместные изыскания заняли больше четырех часов. За это время были съедены все припасенные пирожки и выпито по четыре чашки кофе. За это время Мирослава сумела найти документальные подтверждения всему тому, что узнала от Эммы Львовны, и утвердиться в мысли, что тринадцать лет назад Разумовский не только побывал в архиве, но и общался с покойным ювелиром. Последний факт был подтвержден документально. У Ивана Марковича, которого Мирославе все проще было называть Иваном и все сложнее Марковичем, оказались весьма полезные связи, благодаря которым он узнал, что имя Разумовского фигурировало в заявлении ювелира, которое тот подал в милицию после ограбления. Ничего конкретного, никаких прямых обвинений, но упоминание о встрече с весьма приятным и весьма настойчивым молодым человеком, который особо интересовался личными записями Августа Берга. Из протокола допроса было невозможно понять, получил ли молодой человек желаемое, но Мирослава склонялась к тому, что все-таки не получил. Особый интерес вызвала стоящая в протоколе дата. Спустя два дня после ограбления, Мирославу едва не убили, а Разумовский пропал без вести. Или, вернее сказать, тоже был убит.
Как ни крути, а вопросов у Мирославы теперь снова стало больше, чем ответов. Да, она отследила связь Разумовского с Чернокаменском. Да, теперь она почти уверена, что именно загадочный и непостижимый Август Берг спроектировал Свечную башню. Но она так и не нашла того, ради чего, собственно, и приехала в Чернокаменск. Она не нашла записи Берга. Отчего-то Мирослава была уверенна, что истоки того, что творится в Горисветово сейчас, нужно искать в далеком прошлом. У нее не получилось собрать информацию про Агнию Горисветову и почти ничего не вышло с Бергом. Можно ли считать это провалом операции? Мирослава не была склонна драматизировать ситуацию, поэтому решила, что в ее расследовании произошла всего лишь досадная заминка. Директор архива, который к концу четвертого часа изысканий стал-таки просто Иваном, обещал держать Мирославу в курсе, а в качестве утешительного приза подарил ей стильно и дорого оформленный альбом, посвященный истории и достопримечательностям Чернокаменска. Помимо текста в альбоме имелась масса фотографий, начиная архивными черно-белыми и заканчивая яркими современными. В альбоме были так же зарисовки и наброски Августа Берга, целая глава была посвящена его биографии. Теперь ей точно будет чем занять себя долгими бессонными ночами. Главное, чтобы очередной приступ сомнамбулизма снова не загнал ее к подножью последнего детища великого архитектора.
С Иваном, который уже точно не был Марковичем, Мирослава прощалась почти так же тепло, как и с Эммой Львовной. Она уже была в коридоре архива, когда вспомнила о еще одном нерешенном деле. Задержись она перед дверью директорского кабинета чуть дольше, непременно услышала бы, как Иван, который уже не Маркович, коротко и по-деловому сказал в трубку:
– Все, она уехала. Нет, все, как мы договаривались.