Свеча в окне

И то, что было осторожной, нежной лаской, вдруг стало яростным неистовством. Уильям увлек ее в самый центр бури, где то вздымал ее до самого верха, то опускал на самое дно до тех пор, пока ее тело уже больше ничего не желало и не способно было ничто принять в себя. Она захватили его в плен своих рук, своих ног, сжала его и неслась с ним в танце, а все вокруг стало светлым и красочным.

В этом благословенном месте золото текло меж ее пальцев, золотом был пропитан запах окружавшего ее воздуха. Золотые волны накатывались и отступали с каждым движением Уильяма, становились еще дороже золота благодаря его поддержке и единым откровением сливались в неразделимое целое. Уильям и Сора, Сора и Уильям. Они слились вместе, богатство их тел перешло в богатство их душ и осталось таковым, когда огонь страсти стал затихать.

Может быть, это богатство душ и не исчезнет теперь никогда, подумалось Соре.

Она отчасти вернулась на землю, когда на нее вдруг упала вся тяжесть его тела.

- Извини,- простонал он и снова приподнялся над ней. Охваченная сожалением, она еще один последний раз прижала крепко его к себе и отпустила. Он понял все, ошеломив ее своей духовной близостью, опустился рядом и откинул ей волосы от лица.- У нас еще не все закончено,- пообещал он ей.

- Да,- откликнулась Сора, но не потому, что была с этим согласна, а потому что надеялась на это. Сила вернулась ее телу, в порыве нахлынувшей жажды действовать она отбросила закрывавшие тюфяк одеяла к но гам.- Мне так жарко,- пожаловалась она.

***

Ночью она забросила на него ноги, он дернулся и проснулся.

- Черт возьми, женщина, ты опять замерзла.

- Да.

- Если бы ты не сбрасывала одеяла...

- Ты мог бы согреть меня,- предложила она, сжимаясь в комочек под его рукой.

- Да, распутница, мог бы. Но я не буду.- Он прижал ее к себе и поцеловал в темя.- Ты слишком неопытна, а я... стоп! Где научилась ты всему этому?

Она оторвала губы от его соска.

- От тебя. А разве тебе не нравится?

- Я не знаю. Я... не об этом. Думаю, мне нравится. Прекрати это! - Он взял ее за подбородок и, не выпуская, передвинулся так, что теперь они лежали лицом к лицу.- Дождись следующей ночи, любовь моя, и я снова принесу тебе радость. Меж нами слишком большая разница, что бы тебе приятно было повторение всего уже в эту ночь.

- Ты не желаешь меня? - От этого отказа голос ее задрожал.

- Не желаю тебя? О Господи, женщина.- Он взял ее руку и положил на свой орган.- Он полон желанием к тебе как и прежде. Но есть нечто большее, я люблю тебя. Ты самая честная женщина в мире. Щедрая, умная.

- Я опять похожа на монашку.- Она вздохнула.

- О нет.- Он засмеялся и с выразительным отрицанием покачал головой.Вы еще и упрямы, непреклонны и вздорны, и я никогда не положу рядом с вами камень, если голова моя близко и я рассердил вас.

- Мне никогда не приходилось бить кого-нибудь прежде,- возразила она.По крайней мере не камнем.

- Я польщен.

Она, казалось, могла услышать улыбку на его лице.

- Только защищая меня, ты стала настоящим бойцом. Я научу тебя, как защитить саму себя. Моя женщина не сдастся насильникам и убийцам без борьбы.

Моя женщина.

Его слова выступили на первый план и вызвали в ней трепет, но за этим трепетом скрывались холодный страх и смущение. Неужели он действительно верит в то, что любая женщина способна себя защитить? Ее защитой были хитрость и настороженность, отточенные годами пребывания в опасности. Может быть, она напрасно обманывает его? Не надо ли ей сказать ему о своей слепоте, прежде чем это сделает кто-то другой? Она ужасно ненавидела, когда кто-либо из слабоумных дурней подшучивал над ней, и боялась, он подумает, что она так же поступает в отношении него.

Легко было произнести эти слова: "Я тоже слепая, Уильям". Но несколько слов способны были разрушить ту оболочку доверия и страсти, которая окружала их сейчас, поэтому ее прирожденная честность боролась со страстным желанием оттянуть признание. Еще только на одну ночь. Хотя бы еще на несколько часов.

- Ты улетела куда-то так далеко от меня,- прошептал он и потянул ее за прядь волос.- Возвращайся и спи в моих объятиях до самого утра. Утром мы узнаем, кто подверг нас такой пытке, а после того как я разрешу все его претензии, мы двинемся домой.

Сора всегда внимательно вслушивалась в звучавшие вокруг нее голоса, и это отводило беду от нее столь часто, что всех этих случаев и не счесть. И сейчас она уловила в его голосе мнимую уверенность. Он пытался внушить ее ей, но сам этой уверенности не чувствовал.

Но что она могла сделать? Придав уверенность и своему голосу, она прошептала: - Конечно, Уильям.

Потом она погрузилась в сон.

***