Сватовство майора

— Не расскажут! Я мышкой прошмыгну, никто и не увидит! — говорила я, обуваясь. — Главное, чтобы я не опоздала. А то ведь твой Вовка может по обоим адресам группу захвата выслать!

— Жень, а вдруг у Сони Максим сидит?! — Дуськины глаза сделались похожими на чайные блюдца. — Он ведь от испуга может и тебя…

— Не может! — решительно отмела я предположение сестры и выскочила за дверь.

К счастью, никого из соседей я не встретила и благополучно добралась до Красноармейской улицы. Впрочем, я зря торопилась. Возле подъезда стояла милицейская машина, вокруг которой с важным видом прохаживался молоденький мент.

«Господи, — подумала я, — такой молодой, симпатичный, а милиционер! Во как жизнь-то души юношеские калечит!»

— Здрасте! — улыбаясь, я подошла к молодому человеку. — А чего это тут случилось? Небось снова Григорич жену покалечил? А я тебя чего-то не знаю!

Я оглядела милиционера с ног до головы.

— Ты из нашего отделения?

— Нет, — сурово ответил парень. — Проходите, гражданочка, не задерживайтесь!

— У-у, — разочарованно протянула я, — ты, оказывается, ничего не знаешь! Машину охраняешь, так бы и сказал!

— И ничего не машину! — надул по-детски пухлые губы мент. — На допрос приехали! По делу об убийстве в «Фениксе». Слышала?

— Ух ты! — восхищенно округлила я глаза. — А ты чего здесь?

— Не взяли, — тяжело вздохнул парень. — Там прокурорские понаехали. Мой начальник велел здесь оставаться. Ты, говорит, Дима, здесь оставайся, да за подъездом следи — неровен час, кто сбежать удумает! Вот и стою, караулю… А ты здесь живешь?

— Точно! — соврала я.

— Проходи тогда. — Лицо Димы вновь посуровело.

— Потом, — махнула я рукой. — Я вспомнила, что забыла хлеба купить, пойду в булочную…

Я развернулась и ушла.

Дома Евдокия крупными шагами мерила квартиру.

— Женька, — воскликнула она, едва я переступила порог, — Вовка два раза звонил! Я сказала, что ты в ванной… Успела?

— Ну да, как же! Твой пострел везде поспел! Уже допрашивает! — ответила я и в самом деле пошла в ванную.

Время тянулось невыносимо медленно. Я полтора часа пролежала в ванне, Потом попыталась приготовить ужин. Дуська, видя мои бессмысленные передвижения по кухне, отстранила меня от обязанностей повара и занялась готовкой сама. Кто бы возражал! В таком-то состояний я могла разве что бульонные кубики развести. Однако мы напрасно прождали Ульянова до глубокой ночи — он явиться не соизволил. Не появился он и с утра. Я от отчаяния и полной неизвестности скормила Рудольфу почти все, что накануне приготовила Дуся, за что и схлопотала капитальный разнос от сестрицы.

Следователь появился только под вечер.

— Ну, Женька, — благодарность тебе от меня лично и от оперов! — с порога заявил он.

— Что, интересно, мне с вашей благодарностью делать? — проворчала я. — Ты лучше вместо благодарности расскажи, как все прошло! Извелась ведь совсем!

Тут я немного лукавила. Вообще-то я представляла себе картину преступления, его мотивы. Конечно, если Егор сказал мне всю правду в том нашем разговоре…

Небезызвестная Соня Тарасова сошлась со своим бойфрендом, который старше ее на шесть с половиной лет, чуть более года назад. По словам женщины, Максим сначала неплохо к ней относился. Конечно, он знал, чем зарабатывает на жизнь его сожительница, однако ничего против не имел. Наоборот, Максим быстренько смекнул, что вполне может жить и на деньги своей гражданской жены. Сам жиголо нигде не работал, прописан был в Твери, у своей матери. Мать Максима всю жизнь проработала санитаркой в больнице, таща на себе груз ответственности за сынишку и мужа-алкоголика. Парень успел дважды побывать за решеткой. Один раз за кражу из магазина, второй — за хулиганство. Впрочем, Максим не огорчался по поводу темных пятен в своей биографии. Его мечтой было стать криминальным авторитетом.

Постепенно, по мере привыкания «молодоженов» друг к другу, жестокий характер Максима стал выпирать наружу. Однажды Соня устроила дома вечеринку по поводу своего двадцатипятилетия. Приглашены были две подружки из ее же «цеха» и пара приятелей Максима. Один из них, крепко выпив, предложил «использовать девочек по прямому назначению». Все согласились. А потом Максим жестоко избил своих друзей, якобы приревновав к Соне. Ей тоже здорово тогда досталось. Протрезвев, Максим сожалел только об одном — что не убил подонков. Немецкой овчарке по кличке Лорд, Сониному любимцу, попадало все чаще и чаще. Здоровенная псина боялась хозяина так, что при его появлении забивалась в самый дальний угол квартиры, тихо поскуливая.

Ко всему прочему Максим оказался заядлым карточным игроком. Он проигрывал почти все заработанные Соней деньги. Именно ему принадлежала идея отправить Соню за границу.

— Ты пойми, дурища, здесь много не заработаешь! — убеждал он ночами девушку. — А там — живая валюта! Да и клиенты не чета нашим. Будешь мне высылать половину, а остальное можешь тратить на булавки. И потом, ты же не на всю жизнь едешь! Всего год какой-то!